Любовники поневоле - [140]

«И, разумеется, – рассуждал он, регистрируясь в отеле, – «идеальная жена» не пожелала бы получить официальный выборный пост; ей было бы все равно, есть у нее право голоса или нет, и уж, конечно, не стала бы говорить мужу, что если тот хочет, чтобы она отказалась от своих занятий, пусть сам сделает то же самое». Господи, он же описывает Розу Лорел! Это она-то «идеальная жена», с которой Коннор был так несчастен! Он уронил дорожную сумку на пол гостиничного номера и уставился на запруженные народом улицы Денвера за окном.

Может быть, «идеальная жена» – как раз то, чего ему хотелось меньше всего? И может, он влюбился в Кэт потому, что она так непохожа на этот образ? Нужна ли ему жена, которая, как выразилась Кэт, «сидит дома и смахивает пыль с безделушек»?

Чем больше Коннор размышлял об этом, тем больше убеждался в том, что соскучится до смерти, если ему удастся изменить Кэт. А она будет с ним еще несчастнее, чем была Роза Лорел. Ни он, ни Кэт не подходили под те критерии семейной пары, на которые ориентировались их современники.

Садясь на поезд, чтобы ехать обратно в Брекенридж, Коннор уже не мог дождаться того момента, когда доберется до дому и уверит Кэт, что они смогут прекрасно ужиться вместе, и ей не понадобится меняться ни на йоту. И нужно будет поторопиться со свадьбой, пока здание пожарной команды не начало свое путешествие на Главную улицу. Коннор улыбнулся сам себе. Все-таки даже от такого человека с передовыми воззрениями, как он, нельзя было ожидать всех этих уступок, а эту холодную, жалкую церковь он просто ненавидит. Может быть, потом они с Кэт сделают пожертвование на ее ремонт.

* * *

– Где Кэт? – спросил Коннор первым делом, вернувшись из Денвера.

– Она поехала в Робинсон, – ответил Шон.

– Проклятие, – посетовал Коннор. – Ты не знаешь, твоя сестра не передумала выходить за меня замуж?

– Боюсь, друг мой, дело идет к этому. Кэт считает, что ты не способен ее понять…

– …и собираюсь запереть ее на кухне, – добавил Коннор. – Я и не думал внушать ей такие мысли.

– Ты не забывай, – сказал Шон, – жизнь научила Кэт, что этим кончается всякое ухаживание.

– Жизнь и меня научила тому же, – задумчиво проговорил Коннор, – и я хочу воспользоваться шансом. И, ей-богу, Шон, я собираюсь жениться на твоей сестре и сделать ее счастливой. – Коннор сунул руки в карманы брюк и взглянул на лестницу, ведущую в комнату их медового месяца, которую они с Августиной обставили для Кэт. Да, черт побери, он намерен провести свой медовый месяц именно там и именно с Кэт! – Я знаю, как заставить ее передумать! – воскликнул Коннор и, бросив сумку на пол, выбежал из дома.

Шон покачал головой. Что это нашло на Коннора? Эти двое упрямы как мулы. Бог знает, смогут ли они когда-нибудь поладить или же вечно будут спорить, смогут ли остаться вместе и не поубивать друг друга? Может быть, мысль о том, чтобы свести их, оказалась не такой уж блестящей, как он думал раньше.

* * *

– Ты шутишь, Коннор, – не поверил Чарли Максвелл.

– Нет, не шучу, – заявил Коннор. – Теперь я хочу, чтобы ты изложил все это на бумаге, а я подпишу в присутствии свидетелей.

Чарли покачал головой.

– Никогда ни о чем подобном не слышал.

* * *

– Доброе утро, – сказал отец Эузебиус. – Вы готовы?

«О, Боже мой, о каком заседании я забыла? – разволновалась Кэт. Что сегодня? Двенадцатое января. Наверное, комитет по обновлению церкви!» – Одну минуточку, я только переоденусь, отец Эузебиус. – Торопливо направляясь в свою комнату, Кэт гадала, почему вдруг он так удивился. Неужели священник думает, что она пойдет на заседание в старом домашнем платье? Для такого случая у нее есть новое платье из золотистой саржи с сапфирово-голубым жакетом и туникой, а юбка и отвороты отстрочены косичкой из такого же яркого мохера. Кэт быстро надела этот наряд и вышла в гостиную.

– Вы пойдете вот в этом? – спросил отец Эузебиус.

Кэт оглядела свое платье. Очень симпатичное, даже слишком нарядное для заседания комитета.

– Да. А почему бы и нет? – ответила она, удивившись, с каких это пор священник стал интересоваться дамскими нарядами. Кэт надела пальто, обмотала голову шарфом, натянула теплые перчатки. – Это не в церкви? – поинтересовалась она, когда они повернули на Линкольн-авеню.

Отец Эузебиус бросил на нее озадаченный взгляд.

– Я думал, вы обо всем договорились, ведь в церкви так сквозит.

– Да, отец, вы правы, – согласилась Кэт. – Этой зимой стоит очень холодная погода.

– А я и не понял, что так решили из-за меня. Это очень мило с вашей стороны, Кэтлин.

«Какая странная беседа», – подумала Кэт. Завидев здание пожарной команды, она сказала: – Как странно, что этот дом стоит здесь, будто огромный заснеженный великан, уснувший летаргическим сном. Надо бы им побыстрее его передвинуть. – Здание временно разместилось посреди Главной улицы, создавая большие неудобства.

– Ну, надеюсь, сегодня его не будут двигать, – сказал отец Эузебиус.

– Почему бы и нет? На мой взгляд, чем скорее, тем лучше. Опасно оставлять его посреди улицы.

Отец Эузебиус, казалось, был чем-то смущен. Он опять покачал головой и пропустил Кэт вперед по узкой тропинке.