Любовники поневоле - [123]

– А миссис Фицджеральд поднималась туда, где делаются дела?

– Да, но…

– И миссис Фицджеральд была наверху, не так ли?

– Да, но…

– Благодарю вас, мисс Бабетта. Потрясенная публика зашепталась, когда свидетельское место заняла Кэт.

– Миссис Фицджеральд, вы действительно поднимались на второй этаж «Клуба джентльменов»? – задал свой вопрос Чарли Максвелл.

– Конечно, – безо всякого смущения ответила Кэт. – Когда Берди пыталась утопиться, я решила, что она подхватит пневмонию, поэтому сказала отвести ее наверх. Моя мать всегда говорит: «Один грамм предосторожности в вопросах здоровья стоит килограмма лечения».

Многие дамы из публики согласно закивали в подтверждение этой общепризнанной мудрости.

– Поэтому я применила метод лечения горячими пивными бутылками, о котором впервые услышала здесь, в Брекенридже. Отцу Эузебиусу это очень помогло, когда он болел пневмонией, и я считаю, что эти меры помогли уберечь Берди от серьезной простуды.

– Эй, женщины, прекратите разговоры! – прикрикнул судья, так как присутствующие дамы принялись обсуждать новаторскую идею прикладывания горячих пивных бутылок до того, как пациент заболел.

– И тогда ввиду того, что душа Берди была в большой опасности – ведь самоубийство страшных грех – я нашла ей хорошего мужа. Теперь она ведет добродетельную жизнь в другом городе. Адвокат мистера Флеминга саркастически отозвался о моих стараниях по ту сторону реки, но я считаю это большим успехом.

– Вы сознавали, принимаясь за это дело, что подвергаете опасности свою репутацию, миссис Фицджеральд? – спросил Чарли.

– Разумеется, – сказала Кэт. – И если я об этом не подумала, то мисс Марселла Вебер, владелица «Клуба джентльменов», сказала мне.

– Тогда почему же вы это сделали?

– Когда я чувствую, что нужно что-то сделать, – заявила Кэт, – я это делаю. – Она вздохнула, вспомнив свои тщетные надежды на завоевание Коннора. – Не всегда все получается, конечно, но это не значит, что не надо пытаться. И, кстати, я вспомнила… – Теперь она уже обращалась к зрителям. – Я хочу выставить свою кандидатуру в школьный совет и надеюсь, вы будете голосовать за меня. Я чувствую, что могла бы внести уникальный опыт в общественное образование. Сама я воспитывалась и обучалась в монастыре сестер-бенедиктинок в Чикаго. Эти же сестры замечательно трудятся здесь, в Брекенридже, в обителях Святого Иосифа и Святой Гертруды. Я уверена, преподобная мать Хильда будет рада помочь мне советом, если я…

– Послушайте, миссис Фицджеральд, – прервал ее судья, – предполагается, что вы должны дать показания по делу, а не проводить предвыборную агитацию.

– Ну, я просто подумала, что раз уж все тут собрались, я добавлю несколько слов о своей кандидатуре, – оправдывалась Кэт. Потом улыбнулась аудитории и добавила: – Спасибо за внимание.

– О чем я все время и толкую, – пробурчал судья. – Женщинам не место в зале суда.

Кэт повернулась к адвокату своего противника.

– Хотите еще о чем-нибудь меня спросить? Не думаю, что у Чарли есть еще вопросы.

Адвокат, все еще пытающийся осмыслить тот факт, что истица использовала место для свидетельских показаний, чтобы агитировать за свою кандидатуру в школьном совете, в изумлении промямлил:

– Что еще можно сказать о женщине, которая не заботится о своей репутации?

– Думаю, вы несправедливы к жителям Брекенриджа, – сказала Кэт. – Я уверена, мои сограждане понимают: я просто выполняла свой христианский долг, как учила меня моя мать. У нее в Чикаго пансион для девушек-работниц, вы, наверное, знаете. Она старается, чтобы у них была хорошая домашняя обстановка и подобающий надзор, раз уж они оказались в большом городе.

– Ваша честь, я не задавал никаких вопросов о ее матери.

– Я расцениваю мои достижения в Брекенридже как продолжение работы моей матери.

– Я ни о чем подобном ее не спрашивал.

– Несколько женщин в «Клубе джентльменов» как раз из Чикаго. Берди, например. Моя мать была рада услышать, что она вышла замуж. Мама считает, что замужество…

– Успокойтесь, миссис Фицджеральд, – оборвал выступление судья. Все дамы, находящиеся в зале, возбужденно переговаривались: «Вы слышали?», «Это и вправду ужасно!» Кэт с радостью отметила поддержку со стороны дам-методисток и членов Общества Святого Покрова. Жаль, что они не входили в состав присяжных.

– Тихо! – проревел судья, который так рассердился, что даже не дал адвокатам произнести заключительные речи. Он немедленно отправил присяжных совещаться. Те довольно долго курили сигары, предложенные адвокатом Медфорда Флеминга, а потом вынесли приговор в пользу Кэт, обязав ответчика выплатить ей триста долларов.

В дальнейшем, принимая поздравления от многочисленных доброжелателей, Кэт выяснила, что жены членов суда присяжных проинструктировали своих мужей и дали им наказ голосовать в пользу Кэт, единственной женщины в городе, придумавшей способ закрыть публичные дома.

– Выдать их всех замуж и выслать из города, – высказалась какая-то женщина, которую Кэт никогда раньше не видела. – Продолжайте это доброе дело, миссис Фицджеральд.

Кэт не собиралась отступать.

Кроме того, протестанты были заинтригованы ее столкновением с епископом Машбефом. Ей задали массу вопросов о том, что же на самом деле она сказала.