Любовники и лжецы. Книга 2 - [17]

Джини пошла по залу в поисках Николаса Дженкинса и через некоторое время обнаружила его в дальнем конце помещения, все еще беседующим с Мелроузом. Дженкинс был потным и багровым. Она увидела, как он вынимает носовой платок и вытирает лоб.

Она уже хотела потихоньку отойти и подождать, пока закончится их беседа, но в это время Дженкинс заметил ее и сделал знак подойти.

– А вот и она, Генри. Джини, ты очень вовремя. Мы как раз говорили о тебе.

– Ну и о других вещах, конечно, – едва заметно улыбнулся Мелроуз.

Дженкинс, похоже, находился в полном смятении. Он попытался коротко представить их друг другу, но хозяин небрежно отмахнулся от него.

– Я и так прекрасно знаю, кто такая мисс Хантер, Николас, – сказал он, поворачиваясь к Джини. – Я читал ее статьи и не раз восхищался ими. Знаете ли… – Он внимательно посмотрел на Джини. Высокий, элегантно одетый мужчина лет шестидесяти с изысканными манерами. – Знаете ли, – повторил он, – время от времени, Джини – можно я буду называть вас Джини? – я устраиваю обеды для своих журналистов, издателей и так далее. Совершенно неофициальные. Так, поиграть идеями, знаете ли. Подумать, о чем еще можно написать, как написать и можно ли улучшить газету…

Он умолк. Джини тоже молчала. Она, конечно, слышала об этих посиделках, но никогда не рассчитывала попасть на них. Журналистам, которые стояли гораздо выше ее по положению, и тем приходилось прилагать немыслимые усилия, чтобы добиться приглашения хотя бы на один из таких вечеров, поскольку это означало верный путь наверх. Джини знала, что Дженкинсу в прошлом приходилось бывать там, а вот амбициозный карьерист Дэш так ни разу и не был приглашен, хотя лез из кожи вон, чтобы добиться этого.

– Когда я нахожусь в Лондоне, то устраиваю их обычно раз в месяц, – продолжал Мелроуз. – И как раз на следующую неделю я запланировал одну такую встречу для «Ньюс». Мне бы хотелось, чтобы вы тоже пришли на нее. Я попрошу своего помощника связаться с вами в самое ближайшее время. Вы сможете? Отлично, просто отлично. Что ж, рад был встрече с вами.

Он коротко попрощался с Дженкинсом и отошел. Дженкинс наградил Джини злобным взглядом. Он совершено очевидно находился в отвратительном настроении и не собирался этого скрывать.

– Старая жопа! – мстительно сказал он, когда Мелроуз отошел на достаточное расстояние и уже не мог его услышать. – Господи, ну и вечерок, – добавил он, беря Джини под руку. – Ну ладно, пошли отсюда.

Сидя в «ягуаре», Дженкинс выглядел озабоченным. Он обращался только к водителю и то лишь затем, чтобы объяснить ему, какой дорогой ехать.

Они подъехали к дому Джини, и Дженкинс проводил ее до ступеней. Затем, немного помявшись, он сказал:

– Если можно, я бы зашел к тебе. Всего на пять минут.

Оказавшись в гостиной, Дженкинс не стал ни садиться, ни снимать плащ. Он стоял посередине комнаты и без стеснения осматривал ее. Ни кофе, ни спиртного он тоже не захотел.

– Слушай, – резко начал он. – Я обойдусь без долгих предисловий и перейду сразу к делу. Утром я поговорю на эту тему с Ламартином, а тебе скажу прямо сейчас. Можете считать историю с Хоторном оконченной.

В комнате повисла тишина. Джини молча смотрела на Дженкинса.

– История закончена?

– Вот именно. – Дженкинс переминался с ноги на ногу. – Умерла. Убита. Я сам убиваю ее. С этого момента оставьте ее. Оба. И ты, и Паскаль. Понятно?

Снова воцарилась тишина. Джини стала снимать плащ.

– Не объяснишь мне причину?

– Мог бы назвать тебе несколько, но хватит и одной. Меня ввели в заблуждение. Макмаллен наврал мне с три короба. Мы не будем готовить эту статью. – Дженкинс спрятал глаза. Его обычно розовое лицо побагровело. Глядя на него, Джини не могла не заметить, насколько он расстроен.

Она села и стала смотреть в пустоту. Ну конечно, это же настолько очевидно! В ее мозгу прокручивалось все, вплоть до мельчайших деталей сегодняшнего вечера: беседа Хоторна с Мелроузом, последовавший за этим разговор Мелроуза с Дженкинсом. Она оказалась в эпицентре очень крупной политической игры. Здесь было место и кнуту, и прянику – классический прием.

– Все понятно, – произнесла она, взглянув на Дженкинса. – Мелроуз приказал тебе похоронить эту тему.

– Ни хрена общего это с Мелроузом не имеет! – сразу же окрысился Дженкинс. – Это я так решил. А ты, Джини, делай, как я тебе говорю, и не выпендривайся!

– Оставь меня в покое, Николас, – резко встала Джини и поняла, что она вне себя от бешенства – Ты что, за идиотку меня принимаешь? Господи, мы целый вечер сидим на этом дурацком приеме, слушаем всю эту болтовню о свободе прессы, я почти начинаю в нее верить, и что происходит дальше?! Хоторн что-то потихоньку шепчет на ухо своему старинному дружку Мелроузу и вслед за этим – тема закрыта. К черту все это, Николас! А мне-то казалось, что главное в редакторе – это удержаться, когда на него начинают давить.

Лицо Дженкинса побагровело еще больше.

– Джини, я готов забыть все, что ты мне сейчас наговорила, но повторяю тебе еще раз: Мелроуз тут ни при чем. Он и знать не знает об этой истории.

– Хватит, Николас, не надо пудрить мне мозги! Мелроуз все прекрасно знает. И если ему обо всем рассказал не ты, значит, это сделал его приятель Хоторн.