Любовники и лжецы. Книга 1 - [117]

– Естественно, – вздохнул Паскаль. – В развитых демократических странах система ограничений работает эффективнее, нежели в других регионах. Но попробуй загнать того или иного политика в угол, пригрози ему, что в случае бездействия он потеряет все, а в противном случае выиграет, и он начнет лгать, сплетничать, шантажировать, а при определенном стечении обстоятельств – да, и убивать. И лишь в одном ты можешь быть совершенно уверена: ничего на его лице тебе прочитать не удастся.

После этих слов в номере воцарилось длительное молчание. Паскаль задумчиво курил, Джини стояла у окна, не отрывая взгляда от воды. Она обдумывала некоторые аспекты этой истории, которые раньше не давали ей покоя. К примеру, вначале она не была уверена, что делает правое дело, копаясь в частной, более того, интимной жизни постороннего мужчины. Ее мучили неразрешимые, казалось бы, вопросы. Неужели не существует никакой ширмы, которая отделяет политическую жизнь человека от того, как он ведет себя в быту? Имеет ли какое-то значение тот факт, что политик с безупречной во многих отношениях репутацией оказывается лжецом и бабником, когда дело не касается его работы? Неужели первое не перевешивает второго?

Теперь ответ на эти вопросы был для нее ясен: нет. Ложь и обман не могут быть оправданы и локализованы. Они как заболевание, расползающееся от одного органа по всему организму, заражая его и ставя под угрозу саму жизнь. Кроме того, – перед ее внутренним взором вновь предстала страшная комната в Палаццо Оссорио, – теперь еще убиты два человека. Она вспомнила свой телефонный разговор со Стиви. «Я ведь ни разу не был за границей», – пожаловался он ей тогда. Вот он и совершил его, свое первое и последнее путешествие за границу. И тут Джини осознала, что ярость и бешенство, которое она испытывала сейчас, заставили ее полностью успокоиться. Обернувшись, она посмотрела на Паскаля.

– Паскаль, – начала она, – ты должен понять одну вещь. Я не брошу этого дела. По крайней мере, сейчас. Делай все, что тебе угодно. Беседуй с Дженкинсом, если тебе угодно. Попробуй снять меня с этого задания, если хочешь. Но я все равно буду продолжать работать над ним, и помешать мне не сможет никто – ни ты, ни Дженкинс. Я буду работать над этим с тобой или без тебя. Я буду работать до тех пор, пока не докопаюсь до истины. Если во всем этом действительно виноват Хоторн, он конченый человек.

Она сделала быстрый и резкий жест.

– Выбирай, Паскаль. Со мной или без меня. Делай выбор.

Паскаль молча смотрел на девушку. Ни на одну секунду у него не возникло сомнения в серьезности ее слов. Она говорила спокойно, лицо ее было сосредоточенным и бледным, глаза не отрывались от его лица. Это не было ни бравадой, ни истерикой. Ему самому было знакомо такое состояние. Это было упрямое и непреклонное убеждение в том, что правда может быть раскрыта, и что именно эта цель составляет главную суть их работы.

В этот момент, глядя на Джини, он словно увидел и услышал самого себя, когда был моложе. Он вспомнил, как это бывает, когда работа, которую ты делаешь, становится всем смыслом твоей жизни. Он испытывал одновременно стыд и убежденность в ее правоте, хотя знал, что не может сказать об этом Джини.

Встав, он подошел к девушке. В лунном свете ее волосы приобрели цвет серебра. С бледного лица на него глядели огромные темные глаза. Паскаль видел, что она до сих пор дрожит, и понял, что все увиденное ею до сих пор не отпускает ее. Он молча взял ее за руку и привлек к себе. Протянув руку, он дотронулся до ее затылка и распустил волосы Джини. Когда Паскаль прикоснулся к Джини, она глубоко вздохнула. Он обнял Джини и повернул к себе ее лицо.

Паскаль крепко держал ее в объятиях, чувствуя, как тепло его тела переходит в нее. Внезапно его пронзило понимание закономерности всего происходящего, и он понял, что Джини чувствует то же самое. Они, казалось, слились друг с другом: сознанием, сердцами, руками, и в тот же момент это слияние вернуло желание, которое всегда пробуждала в нем ее близость. Он помнил, каким властным могло быть это влечение, но сейчас, прикасаясь к ней, он ощущал, что даже те, прошлые чувства были ничто по сравнению с тем, что он испытывал теперь.

Теперь уже Паскаль ни секунды не сомневался в том, что и Джини давно ждет его. Он отстранил от себя девушку и заглянул ей в лицо. Да, он не ошибался. Паскаль выключил свет, потянул ее за руку к кровати, и они легли. Паскаль держал ее в своих объятиях легко и нежно. Они лежали в полутьме и смотрели, как то появляется, то исчезает лунный свет. Паскаль гладил ее волосы. Через некоторое время он начал говорить.

Он давно собирался ей рассказать о том, как провел эти двенадцать лет, как ходил рядом со смертью, про обстоятельства своей женитьбы, и сейчас он рассказал ей многое. Джини лежала молча, крепко прижавшись к нему. Но потом Паскаль почувствовал, что хочет забрать ее с собой еще дальше в их прошлое, и заговорил о днях, проведенных ими в Бейруте. Он возвращался все дальше и дальше в глубь времени, рассказывая ей о своем детстве, о матери, о давно умершем отце, о маленькой деревушке в Провансе.