Любовник на двоих - [8]

— Но почему?

— А куда может пойти человек без денег, если не на берег моря?

— Логично, мисс Шерлок Холмс!

Мне было очень приятно, что она застала меня на месте преступления — в полном ничегонеделании. Теперь меня всегда можно будет пощипать за хвост по поводу моих так называемых поисков работы…

— Видите ли, — буркнул я, — я теперь на песке, то бишь, оглянитесь вокруг, почти на мели — в полном смысле этого слова!

Я вдруг посмотрел на нее с неприязнью, думая, не она ли была той самой ночной психопаткой. У меня даже холодок пробежал по спине.

— Почему вы смотрите на меня такими злыми глазами? — удивилось она.

— Я… я думаю Элен.

— Интересно, о чем?

Я смотрел ей прямо в глаза, можно сказать, «вставился в ее рассудок».

— Я думаю, не вы ли это были той самой ночной женщиной…

— Которая сбила вас?

— Да, той, которая… сбила меня, Элен!

Она даже не моргнула. Ни один мускул на лице не дрогнул. Глаза ее оставались чистыми и грустными.

— А вы упрямы… Я ведь уже сказала вам, что никогда не выезжаю ночью. И потом, вы что, серьезно, можете себе представить, что я, сбив человека, могу убежать? Ну и мнение у вас обо мне, Виктор!

— Простите меня… Воображение… Где вы были все это время сегодня, Элен?

— Искала вас…

— Искали меня?!

— Да, искала вас!

— Нет, я не могу понять, что происходит. Объясните, Элен, пожалуйста.

Ничего не ответив, она вышла из автомобиля. На ней были туфли без каблука, из голубой кожи. Она сделала несколько шагов по песку и уселась на скале.

— У моей сестры бывает глубокая депрессия. Это часто у нее происходит, но чтобы так сильно, как сейчас, — никогда. Мне кажется, это ваше появление так на нее повлияло.

— Мое появление?

Элен кивнула головой.

— Ну вот, вы сами видите, — развел я руками, — мне нужно исчезнуть. Но все-таки, что ей мое присутствие?!

— Неужели вы еще не понимаете, Виктор, что она влюбилась в вас с первого взгляда?

Я вдруг почувствовал, как что-то мерзкое подступило к горлу. Мысль о такой близости показалась мне подобной мысли о кровосмешении…

— В таком случае мне нечего колебаться. Я исчезну на четвертой скорости.

Элен посмотрела на меня презрительно:

— А вы не очень сострадательны, господин Менда!

— Но есть сострадание невозможное, мадемуазель Лекэн!

Какое-то время она оставалась задумчивой, потом вдруг улыбнулась.

— Какая удивительная у нас встреча, — прошептала она. — С тех пор, как вы переступили порог нашего дома, мы не можем и десяти слов произнести, чтобы не бросить друг другу в лицо что-нибудь обидное.

— Правда, наши отношения сразу не очень заладились…

Мы замолчали. Но Элен оставалась сидеть на месте. Постепенно я стал с восхищением смотреть на то, как благородно прямо, с каким аристократизмом держит она голову. Ото всего в ней исходило впечатление легкости и элегантности. У нее было то, чего так не хватает многим и многим женщинам: класс или, если хотите, порода.

— Так, значит, вы исчезаете? — спросила она.

— Мне нужно исчезнуть. Несмотря на свои двадцать лет, ваша сестра совсем еще девочка… Было бы опасно развивать в ней, тому не препятствуя, подобное чувство… Пока еще эта так называемая любовь с первого взгляда, о которой вы сказали, всего лишь девичья химера. Ева заинтересовалась мной, как интересуются понравившейся книгой…

— Вы ее не знаете. Уже слишком поздно, Виктор!

Я сжал в кулаке песок.

— Вот на что похожа ее любовь, Элен… — Я разжал кулак.

Несколько песчинок впечатались в мою ладонь. И вдруг Элен положила свою ладонь на мою — песчинки слегка царапнули ее и мою кожу. Сердце мое вдруг так переполнилось, что я не мог уже больше молчать. То, что я теперь чувствовал, охватило всего меня.

Я осторожно взглянул на нее. Ее светло-голубые глаза смотрели далеко в море.

— Элен! — окликнул я ее.

— Да?

— Это не из-за Евы мне нужно исчезнуть…

— А?

— Это из-за вас…

Только не думайте, что она вздохнула или бросила на меня какой-нибудь там особенный взгляд. Она подождала мгновение, потом высвободила свою руку из моей — будто птица слетела с ветки.

— Вы меня понимаете, Элен?

— Я не знаю.

— Вы это прекрасно знаете…

— Хорошо, допустим, что знаю, и что тогда?

Она что, думал я, усложняла, играя, мое и без того затруднительное положение? Или же хотела провести меня дорогами правды к глубинам своего сердца?..

— Что тогда? — ответил я. — Тогда ничего, Элен… Если бы я был авантюристом, тогда бы я смог вести игру… Но увы, я всего лишь честный малый… Слишком много совестливости и слишком мало наглости, чтобы приспосабливаться к нашей эпохе. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Вывод?

— Вывод прост: не в наших интересах, ни в моих, ни в ваших, продолжать то, что начато. Во всяком случае, я не чувствую себя на это способным.

Она встала:

— Все будет, как вы того захотите, Виктор… Я только прошу у вас два или три дня отсрочки — время, которое потребуется вам, чтобы разочаровать Еву… по возможности, половчее. Нужно непременно посеять разочарование в ее мечтательной душе… как сеют ядовитые вещества… чтобы убить… сорняки… Вы идете?

Я пошел за ней. Когда мы сели в машину, я сразу же вспомнил свою схватку с ночной искательницей приключений, вспомнил так ярко, как если бы это было сейчас. Нет, женщина, снявшая меня на улице, как матрос в борделе снимает шлюху, не могла быть Элен…