Любовник Большой Медведицы - [44]

— А как же? Вдвое заплатил, по тридцать рублей на нос. А пункт у Бомбины закрылся. Насовсем.

— А куда потом ходили?

— Да в разные места. Я сейчас в Юрлиновой группе хожу. Щур тоже. Но редко ходим. На закуску хватает, а на выпивку — уже не очень. Осени ждем.

— Никто из хлопцев не попался?

— Из наших — никто. Сейчас мало кто ходит.

— Что еще слышно?

Хлопцы рассказали много новостей. И еще сказали, что слух пустили по местечку: я в Вильню уехал. Теперь мне нужно будет слух подтвердить. Про мой засып за границей знают только самые верные хлопцы. Потом Лорд дал мне тридцать рублей золотом.

— За что это? — спрашиваю.

— За последнюю твою но́ску, за туда и назад… Когда на ноги встанешь, к Бергеру пойдем. Причитается тебе за спасение партии. Дорогой товар несли мы. Спас ты жиду тысячи три долларов, а может, и намного больше. Я уже с ним говорил. Дал мне еще семьдесят рублей к этим тридцати.

Слушал я его вполуха. А когда он сказал, чего хотел, спрашиваю:

— Как думаешь, почему у Бомбины засада была?

— Сдали нас! — ответил Лорд. — Наверняка же ждали нас. Специально и огня не разжигали. В сенях прятались, в сарае и за занавеской… Точно, сыпанул нас кто-то!

— А кто, как не он? — отвечаю, думая про Альфреда.

— И я так думаю. Только откуда вызнал он, где у нас мелина?

— Может, кто из хлопцев выболтал по пьяни, а оно до Альфреда и дошло? — предположил Юлек.

— Может, и так, — согласился Лорд. — Ох, получит он когда-нибудь за свое. За все сразу!

Назавтра почувствовал себя так хорошо, что оделся, и вместе с Юлеком вышел в город. Тепло было. Солнце заливало улицы ярким светом. По дороге заглянули к Лорду и вместе с ним пошли к Бергеру.

— Нужно с него малость стрясти! — заявил Юлек. — Есть с чего и есть за что. Ты ж ему целую партию товара спас.

Бергер оказался дома. Нашли мы его в столовой, обставленной дорогой, вовсе не подходящей для маленького дома мебелью. Все в резьбе. Два обитые кожей кресла, вычурный шкаф, огромный стол.

Бергер был на вид типичный еврей. Потирая ладони, пригласил нас в боковую комнату. Там вдоль стен стояли большие, закрытые висячими замками сундуки. Всю середину комнаты, почти не оставляя прохода, занимал длинный стол. Из-за закрытой двери соседней комнаты доносился по-восточному томный женский голосок, меланхолично напевавший:

О баядера, легкий сказочный сон!

О баядера, тарарам-пам-пам-пам…

— Шломо, сколько за баядеру приданого дашь? — рассмеялся Лорд.

— Ой, какое ей приданое? Что ей приданое? Она ж сама — золото!

— Но, но, не надо! Самое малое, полмиллиона!

Жид чуть усмехнулся, погладил ухоженную бородку и спросил:

— А что мне пан Болеслав скажет? По какому делу пан пришел?

— Тут хлопец наш вернулся, — Болек кивнул в мою сторону. — Шломо знает, о чем я. Тот, кто в марте нам партию спас, а сам попался. В ДОПРе сидел и в ЧК. Все деньги там у него забрали, судили на ссылку. А он по дороге удрал!.. Ему бы премию от Шломо… на фарт.

— Так это тот самый Владек?

— Так.

— Я сейчас, — сказал Шломо и вышел.

Вскоре вернулся в сопровождении молодого, разодетого и донельзя элегантного жида. Я чуть узнал Леву. Поздоровался с ним. Пару минут поговорили, и сказал Лорд:

— Шломо, тряхни мошной! Надо нам выпить за возвращение хлопца. Он за твой товар бока порвал себе еще как и три месяца после вшей кормил. Небось, и забыл уже, какая водка на вкус.

Шломо вынул из кармана длинный, бисером расшитый кошель — наверное, своими руками сделанный подарок от родни. Вынул из него и выложил на столе, осторожно касаясь золота пальцами, десяток червонцев. Придвинул ко мне.

— Пожалуйста! На удачу пану Владу.

Взяли мы деньги и распрощались с Шломо.

— Крохобор! — пожаловался Лорд, когда шли по улице. — Ты ему столько тысяч спас, а он всего сотню и отжалел. — И добавил, помолчав немного: — Потому шухер играем и агранды устраиваем. А он предпочитает все потерять, но за работу не платить как следует!

Направились мы к Гинте. Когда зашли в салон, увидел веселые лица хлопцев. Увидев меня, контрабандисты закричали:

— Ура-а!

— Здорово!

— Сюда его!

Увидел за столом завсегдатаев пивнухи: Болека Комету, Фелека Маруду, Мамута и Щура. Был там и Вороненок, очень молодой с виду контрабандист, на вечеринке у Сашки игравший на пару со мной в карты и ляснувший Альфреда бутылкой в лоб за крапленые карты. Рядом с Кометой сидел Юрлин, известный проводник — машинист, давно уже водивший группы и ходивший даже летом. Был то мужчина лет пятидесяти, высокий, широкоплечий, рыжий. И пьяный. Хохотал во всю глотку и повторял:

— Лишь бы только тихо!

В углу дремал гармонист Антоний.

Когда я подошел к столу и поздоровался, Болек Комета поднял руки вверх и провозгласил:

— Скажу и докажу вам, хлопцы, что по такому поводу, — он имел в виду мой побег, про который знало уже много хлопцев, — три дня и три ночи нужно стаканами… нет, не стаканами — ведрами водку глушить!

— Умно! — подтвердил Лорд.

— Лишь бы только тихо, — вставил Юрлин.

Началась гулянка. Я пил только пиво, и того помалу.

Не слишком здоровым я себя чувствовал. Антоний играл на гармони. А я платил за всех.

Потом, измученный шумом и гамом, отправился домой вместе с Юлеком и лег спать.