Любовница Витгенштейна - [17]

И поэтому, естественно, чуть изменила позу, чтобы сомкнуть бедра.

Забыв на то же самое мгновение, что несу сорок пять квадратных футов холста, на каркасе, вверх по каменной лестнице.

Оглядываясь назад, можно сказать, что отсутствие ветра все-таки не кажется маловероятным.

И опять же, все это произошло, разумеется, без какого-либо предупреждения.

Хотя, без сомнения, я чувствовала себя не в своей тарелке уже несколько дней, что неизменно объясняла другими причинами.

В музее, конечно, имелись костыли и даже инвалидные кресла, как раз для таких чрезвычайных ситуаций.

Ну, возможно, не совсем для таких.

Так или иначе, все они находились на первом этаже, наряду с другими предметами первой помощи.

Мне было бы намного проще доползти до верха лестницы, чем спускаться вниз.

Впрочем, большая часть моих личных вещей тоже находилась внизу. Кажется, я уже упоминала, что на тот момент еще не избавилась от личных вещей.

Очень скоро я на удивление ловко научилась маневрировать своей коляской.

Даже носилась с одного конца главного этажа до другого, когда появлялось настроение.

От греческих и римских древностей к египетским, или — вжих! — и вот уже я еду вокруг храма Дендур.

Часто даже под музыку Берлиоза или Игоря Стравинского.

Время от времени меня беспокоит боль в одной лодыжке.

Если точнее, то это происходит, как правило, только из-за погоды.

С другой стороны, я никак не могу вспомнить, зачем я пыталась поднять тот холст вверх по лестнице.

Чтобы рисовать на нем — было бы естественным предположением.

Хотя опять, за несколько месяцев так ничего и не нарисовав на нем, я, возможно, хотела отнести его туда, где он не напоминал бы мне постоянно о том, чего я не сделала.

Холст размером девять на пять футов не так-то просто игнорировать.

Несомненно, я что-то имела в виду, так или иначе.

Здесь, в пикапе, есть кассетная магнитола, как я сейчас помню.

Однако, кажется, нет ни одной кассеты.

Однажды, сменив транспортное средство у каких-то теннисных кортов в Байонне, во Франции, я повернула ключ зажигания и услышала «Четыре строгих напева» Брамса.

Хотя я, возможно, думаю о «Четырех последних песнях» Рихарда Штрауса.

В любом случае, это не было пение Кэтлин Ферриер.

На самом деле довольно большой процент транспортных средств, попадающихся на пути, оснащен кассетными магнитолами, многие из которых застыли в таком же включенном положении.

Однако мне редко приходило в голову обратить на это хоть какое-то внимание.

Очевидно, что в такие моменты человека больше всего интересует, функционирует ли до сих пор аккумулятор.

При условии, что человек уже определил, что в транспортном средстве есть ключ и бензин.

Кирстен Флагстад пела в городе Байонне. То есть на самом деле в Бордо.

Честно говоря, обычно ты настолько доволен, если автомобиль завелся и поехал, что далеко не сразу замечаешь, играет магнитола или нет.

Или, по крайней мере, ты успеваешь перед этим преодолеть все те препятствия, из-за которых и пришлось менять транспортное средство.

Часто это приходится делать на мостах. Один жалкий автомобиль может сделать среднестатистический мост непреодолимым.

Вдобавок я несколько лет привычно мучилась со своим багажом, перенося его из одного автомобиля в другой. В некоторых поездках я даже возила с собой ручную тележку.

Пока я жила в Метрополитен-музее, я в конце концов расчистила несколько подъездных путей.

Ну, или иногда садилась в «ленд-ровер» и ехала прямиком через газоны Центрального парка.

Сейчас уже нет никаких проблем в связи с фамилией мужа, кстати. Даже если я и не видела его после расставания из-за смерти Саймона.

Вообще-то тележка есть и в подвале этого дома.

Она не моя собственная, так как теперь я редко пользуюсь такими приспособлениями. Скорее всего, она уже была здесь, когда я приехала.

А еще в подвале есть восемь или девять картонных коробок с книгами, в дополнение к многочисленным книгам в разных комнатах.

Ручная тележка сильно проржавела, как и несколько велосипедов.

В подвале еще сырее, чем в остальной части дома. Я держу эту дверь закрытой.

Вход в подвал находится в задней части дома, ниже песчаной насыпи, так что его не видно на картине.

Перспектива картины взята с близкого расстояния, если я это еще не уточнила.

Кроме того, в подвале есть несколько бейсбольных мячей, на полке.

Еще там хранится газонокосилка, хотя есть только один участок травы, совсем маленький, сбоку от дома, который, как можно себе представить, когда-то стригли.

Этот участок, впрочем, действительно кажется различимым на картине.

Теперь я понимаю, что его и правда стригли в тот период, когда художница писала картину.

Вот ведь какие вещи со временем начинаешь осознавать.

Кстати, я вспомнила, что, по моему убеждению, предложение, которое пришло мне в голову вчера или позавчера, о скитании по бескрайнему небытию, написал Фридрих Ницше.

Пусть даже, также по моему убеждению, я не прочла ни слова, написанного Фридрихом Ницше.

Я уверена, однако, что когда-то читала «Грозовой перевал», и упоминаю об этом, поскольку я, кажется, в состоянии вспомнить о нем лишь то, что люди постоянно смотрят в окна или из окон.

Между прочим, книгу под названием «Мысли» написал Паскаль.