Любовница президента, или Дама с Красной площади - [54]

Провожу бессонную ночь. Кто мне может помочь? Кто еще знал что-то об этой истории?

Кто-то еще знал. Врач итальянского посольства, человек наших спецслужб. Он обещал мне свою помощь. Направляюсь к посольству, все места парковки заняты, приходится ставить машину во второй ряд. У входа в консульство стоит очередь из белокурых девиц, хлопочущих о визе, чтобы на летние каникулы или в отпуск поехать в Италию, к своим женихам, любовникам или «клиентам». Им-то удастся вырваться из Советского Союза, пусть хотя бы ненадолго.

Нажимаю на кнопку звонка, попадаю в объектив телекамеры, охранник меня узнает и открывает дверь, не задавая вопросов. Поднимаюсь по лестнице, прохожу контроль на «металл-детекторе». «Мне нужно бы поговорить с врачом, — объясняю дежурному карабинеру. — Я тороплюсь». Он за перегородкой из пуленепробиваемого стекла подносит к губам микрофон внутреннего переговорного устройства, вижу, как он с кем-то говорит, потом он пропускает меня. Поворачиваю направо, потом налево, вижу полуоткрытую дверь, доктор здесь, на месте, он стоит ко мне спиной и смотрит в окно. Я здороваюсь:

— Добрый день.

Он оборачивается и отвечает:

— Добрый день. Чем могу быть вам полезен?

Но это не мой доктор! Это какой-то другой врач.

— Мне, по правде говоря, нужен окулист… — растерянно произношу я.

— А я совсем наоборот — гинеколог.

— Да плевать я хотел, кто вы! Мне нужно поговорить с врачом, который сидел в этой комнате.

— Тогда вам надо ехать в Италию. Он там. По крайней мере, пробудет некоторое время. Он просил перевести его в какую-нибудь страну третьего мира — в Африку или на Дальний Восток. Ваш доктор — один из тех, кому нравится искать приключения. А мне нет. Но чего я совсем не выношу, так это плохо воспитанных, наглых журналистов.

Ухожу, хлопнув дверью. Иду обратно по коридору, стучу в дверь кабинета Карати, заведующего отделом печати посольства. Войдя, не говорю даже «чао». Он удивленно глядит на меня.

— Прежнего врача, окулиста, больше нет! — выпаливаю я на одном дыхании.

— Ну, и с чего это мы так разволновались? Что случилось?

— Знаешь, этот инцидент с Нано Бранкалеоне…

— Да, паршивое дело.

— Доктор недавно с ним встречался, я хотел что-нибудь узнать…

— Доктор вернулся в Италию. У него закончился срок командировки. Но о Бранкалеоне могу тебе кое-что сказать я. Пойдем, пройдемся немного.

Выходим на улицу. Солнце стоит высоко в небе, Москва утопает в зелени, цветут тополя. Карати рассказывает о подробностях ареста. Бранкалеоне находится в тюрьме усиленного режима. У него русский защитник, скоро приедет отец с итальянским адвокатом. Обвинение весьма серьезное. Есть надежда добиться того, что через пару месяцев его временно выпустят на свободу. Не раньше. Многое зависит от того, как будет развиваться политическая обстановка в Советском Союзе. Захотят или нет раздуть это дело, чтобы оно послужило уроком для других. В случае неблагоприятного исхода ему грозит попасть в исправительно-трудовой лагерь самое меньшее на шесть-семь лет.

— Что-нибудь известно о первых допросах?

— Нет, это следственная тайна.

— Могу я увидеть его, поговорить?

— В настоящий момент это исключено. Видеть его разрешается только русскому адвокату. Чуть позже позволят свидания, но только с родственниками. Если хочешь, я постараюсь передать Бранкалеоне от тебя привет или что-то, что хочешь ему сообщить.

— Я подумаю. Благодарю тебя. Но в отношении этого врача, окулиста… меня интересует другое…

— Что же именно?

— Мне хотелось бы получить одну конфиденциальную информацию… Конечно, если только ты можешь мне ее дать… Мне говорили, что он был человеком наших спецслужб тут, в посольстве…

— Он? Да ты что — с ума сошел?! — и Карати подходит ко мне вплотную и шепотом говорит: — Нет, человек спецслужб здесь — это я…

Лжет? Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Все, кто знал или мог знать, исчезли — вот что имеет значение. Наташа. Жильцы ее дома. Катя. Лилипутка из цирка. Теперь еще и врач посольства. Все, кто хоть как-то мог бы подтвердить историю, в которой я оказался участником. Я остался один.

Провожу еще одну ночь без сна, наполненную бессвязными мыслями, самыми дикими предположениями, кошмарными видениями. Стараюсь не поддаваться отчаянию, ибо это было бы равносильно признанию — я никогда больше не увижу Наташу. Встаю очень рано. В редакции Николай занят приготовлением завтрака — жарит яичницу. Шофер на дворе возится с машиной — меняет свечи. А где Ориетта? Нашей секретарши нет на месте. Что с ней? Неизвестно.

Ориетта обещала помочь мне. Хватаюсь за этот последний шанс. Звоню ей. Отвечает еле слышный голосок, словно за тысячу километров.

— Я плохо себя чувствую, совсем плохо.

— Что с тобой, что случилось?

— У меня жар. Заболела. Не смогу прийти на работу.

Говорю, чтобы насчет этого не беспокоилась.

— Выйдешь на работу, когда захочешь, только когда по-настоящему поправишься. Отдохни несколько дней.

— Вот-вот, я хотела бы пораньше уйти в отпуск, один знакомый обещал мне устроить комнату в санатории в Ялте, — отвечает она.

Она тоже от чего-то спасается бегством? Или это мне везде мерещатся заговоры и опасности?