Любовница президента, или Дама с Красной площади - [44]

Наташа в восторге от этой идеи.

Я же, хотя ее сам подсказал, готов уже передумать.

— Однако Мисс КГБ работает именно в КГБ, — говорю я. — Пусть она даже дочь твоей лучшей подруги, но кто поручится, что она нас не выдаст?

Наташа отвергает все сомнения. Говорит, что верит Кате, как самой себе. Что я тоже должен ей доверять. Впрочем, у меня нет другого выбора.

Я иду в Старый цирк, прихватив с собой фотографа: мы сделаем репортаж для иллюстрированного приложения к газете. После представления берем интервью в гримерных. Фотограф дольше, чем это необходимо, задерживается, снимая двух длинноногих наездниц в сетчатом трико. Я ищу лилипутку. Она меня узнает. У меня, как и в первый раз, цветок в петлице пиджака. Теперь я преподношу его ей. Она в благодарность делает реверансик, очень похожий на тот, в котором приседает ее дочь Катя. Вместе с цветком я сую ей в руку записку, в которой указаны час, день и место. Час — полдень. День — понедельник, день отдыха в цирке. Место — памятник Свердлову рядом с гостиницей «Метрополь», у стен Китай-города. Вокруг памятника всегда группки юношей и девушек, которые горячо жестикулируют, но их уста не издают ни звука. Это глухонемые: площадка у памятника одному из коммунистических вождей Свердлову, который не был ни немым, ни глухим, почему-то уже много лет служит местом их обычных сборищ. Если есть в городе место, где ни одна секретная служба не установила бы своих микрофонов, то это здесь: подслушивающие устройства записали бы только одни какие-то гортанные звуки. Тут мы с лилипуткой можем спокойно поговорить.

Начинаю объяснять ей, в чем состоит наша просьба. Ее дочь Катя на конкурсе КГБ переодевалась мужчиной. Теперь мы просим ее переодеться, чтобы выглядеть Наташей. Передаю ей вторые ключи от квартиры. Инструктирую, как зажигать свет, на сколько оборотов заперта дверь, где найти черный берет и одежду такого же цвета, как та, в которой будет Наташа в день бегства. Напоследок вручаю ей маленький диктофон с уже записанной микрокассетой для наиболее сложной части нашего плана. Этой его частью я особенно горжусь, наверно, потому, что придумал ее целиком я.

Мы вместе повторяем все по порядку. Катя приходит домой к Наташе. Звонит мне по телефону. Держит диктофон вплотную рядом с трубкой. Как только я отвечаю «алло», она нажимает клавишу «play» на диктофоне. Раздастся голос Наташи, которая говорит: «Это я, дорогой. Я устала, сейчас, как только повешу трубку, лягу спать. Хотела только пожелать тебе спокойной ночи».

Тут Катя нажимает клавишу «pausa». Я отвечаю: «Спокойной ночи! Я тоже тебя очень люблю. Чао».

Гудки. Конец связи.

Но все зависит от Лженаташи. От Кати. Уславливаюсь с лилипуткой, что если ее дочь согласится нам помочь, через неделю на представлении в Старом цирке она приклеит себе красный нос. Если же Катя не согласна, то нос будет синий.

Через неделю на представлении в Старом цирке в двадцать четвертом ряду сидит Наташа. Ее подруга, как обычно, выступает с приклеенным носом. Нос красного цвета!

— Слушай, мы слишком давно с тобой не видались, — говорит мне Руди на одной пресс-конференции. — Ты должен прийти ко мне поужинать. А потом я поведу тебя в казино. Не желаю слушать никаких возражений. Я не допущу, чтобы ты превратился в волка-одиночку. Ты же всегда был наш человек. Или я ошибался?

Помимо того, что он блестящий журналист, корреспондент одной из конкурирующих с нами газет, феноменальный бабник и соблазнитель, потенциальный чемпион по автогонкам, Руди еще и пятизвездный повар и неисправимый азартный игрок.

— Я изобрел новую систему, чтобы сорвать банк в рулетку, — делится он со мной с видом сообщника.

Руди… Беспечный, веселый, отчаянный. Для Руди в жизни существует только пять заслуживающих внимания вещей: женщины, гоночные автомобили, азартные игры, сицилийские сладости и романы Хемингуэя, хотя и необязательно в этом порядке, даже более того — порядок постоянно меняется. Руди, как все сицилийцы, никогда не задает нескромных вопросов, знает, что для джентльмена главное качество — тактичность, умение хранить чужие секреты. Ранним утром по воскресеньям он отправляется к рыночку в Измайлово и там на обледенелой дороге выписывает немыслимые вензеля на своей машине. Он приглашает прокатиться с ним, но я всякий раз отказываюсь… Да, Руди — то, что нам надо, самый подходящий человек. Он понимает, что мужчина способен на самые безумные поступки, чтобы завоевать женщину. Я ему никогда не рассказывал про Наташу. Но он смутно догадывается о том, что у меня роман вот уже несколько месяцев. Но никаких вопросов не задает, только иногда отпускает какую-нибудь шуточку. И, возможно, не очень бы удивился, если бы я ему заявил, что мне необходимо, чтобы доставить удовольствие своей девушке, разбить машину посреди Кутузовского проспекта. Машину, за рулем которой будет он.

Мы ужинаем. Макароны-ракушки с тушеными баклажанами. Жареный карп с маслинами. Молодое французское вино. К сладкому — марсала.

— Сегодня никаких женщин? — спрашиваю его.

— Когда тебя ждет игра, никаких женщин! — отвечает он.

Угощает меня сигарой, мы не спеша курим, потом отправляемся в казино при гостинице «Ленинградская», пользующееся самой дурной славой среди новых игорных залов Москвы.