Любовница египетской мумии - [7]

– Карликовый олень! – возвестил Морис, водружая на стол здоровенную тарелку.

Я перевела дух. Слава богу, блюдо завалено мелко нарезанными овощами, вероятно, здесь подают порционные куски.

– Чудесная рыба, – подал голос Юра, – очень свежая.

– Ты ее сам в озере выловил, – захихикал Гена, – дохлые в воде не плавают.

– Милая, передай сахар, – попросила Фатима.

Зарина изящной ручкой взяла фарфоровую пиалу с крышечкой и поставила ее около мамы. Я опять уставилась на миниатюрные пальчики.

Девушка одна и та же, а руки разные? Ну как такое может быть?

– Отвратительно! – закричала Нина. – Разве можно ужинать, когда у меня горе?

– Неприятность вашу мы переживем, – спокойно сообщила Катя, насаживая на вилку кусок куриной грудки, – не верьте тем, кто скажет иначе.

– Кузя! – завопила хозяйка. – Кузенька! Кусик! Пусик!

Раздался тихий лай. Я перестала таращиться на пальцы Зарины, посмотрела налево и уронила ложку, которой собиралась зачерпнуть из соусника смесь йогурта с чесноком и зеленью. В ту же секунду кровожадная дама за соседним столом завизжала, но не следует осуждать ее за дурное поведение, я бы тоже не сдержала вопля, начни мой ужин проделывать фортели.

Овощи, скрывавшие «тартар а-ля рюс», зашевелились, вздыбились и разлетелись в разные стороны. Кусок мяса, лежавший под ними, вскочил на тоненькие ножки и с пронзительным «гав-гав-гав» ринулся по столу, перепрыгивая через бокалы, солонку, перечницу. Затем он перелетел на наш стол, ураганом пронесся по нему и кинулся на грудь к Нине, ухватив по дороге небольшой эклер, который не успела съесть Зарина.

– Эй ты, индеец! – завопила любительница сырого мяса. – А ну, живо сюда!

– Я здесь мадам, – поклонился Морис, – извините, но мои предки коренные пхасцы. Мать из семьи Цвангов, отец…

– Засунь свою родословную себе в задницу и немедленно отвечай, где тартар из карликового оленя! – гаркнула баба.

Морис вытянул вперед руки:

– Он…

– …убежал, – заорала бабища, – вон за тот столик! Немедленно поймай его и верни на тарелку! Я очень хочу есть!

Нина прижала Кузю к груди и завопила в ответ:

– Больная, да? Решила сожрать мою собаку? Эй, ты, Мануэль! А ну отвечай, каким образом Кузя оказался на блюде?

– Я Морис, – попытался сохранить самообладание управляющий.

Нина и баба за соседним столиком вскочили. Катя выплюнула на тарелку недоеденный кусочек форели и громко попросила:

– Дайте медный таз!

Просьба показалась настолько абсурдной, что напряженная атмосфера в трактире неожиданно разрядилась.

– Что? – изумился Морис. – Вы хотите получить емкость для варки джема?

Катя кивнула:

– Две штуки, пустые и чистые, для нас с мамой, мы ими накроемся и отползем к автобусу. Ща вас тут под орех разнесут. Лучше честно признайтесь, как собачонка угодила на кухню?

Морис состроил удивленную мину:

– Вон та дама…

– Виктория, – громко заявила тетка, – Виктория Раскина. Понимаете? Я Виктория Раскина! Ну, оценили?

– Мы обязаны вас знать? – воскликнула Наташа.

Виктория снисходительно улыбнулась.

– Ну-ну, не делайте вид, что я вам незнакома. Многие люди, желая оскорбить Раскину, из зависти прикидываются, что никогда меня не видели. Ладно, вы все неудачники, придавленные чужой славой, но это не повод похищать мой ужин!

– Твой ужин – это моя собака! – взвизгнула Нина. – Ты сама ее похитила! И решила сожрать! Ужас!

– Мадам Виктория выбрала тушку во дворе, – вклинился в их диалог Морис, – отдала поваренку, тот отнес ее на кухню. Поскольку заказ был сделан на тартар а-ля рюс, карликового оленя полили коньяком. Сейчас, сейчас…

Управляющий бросился к бархатной занавеске, скрывающей служебный вход, Виктория села на стул, достала из сумочки зеркальце и начала поправлять макияж. Нина плюхнулась на свое место и стала баюкать Кузю.

– Кто такая Раскина? – тихо спросила Наташа.

– Понятия не имею, – ответила Светлана.

– Наверное, телеведущая, – сказал Юрий, – их сейчас тьма, запомнить всех невозможно.

– Старовата будет, – прочавкал Геннадий.

– Как ты можешь жрать, когда Кузю чуть не съели! – возмутилась Нина.

– За ужин заплачено, – отбил мяч Гена. – И ведь не съели же! Он жив и здоров!

– Может, она певица? – продолжала терзаться Наташа. – Или политик!

– Судя по желанию сожрать живое существо, она прокурор, – внезапно ожил Сергей.

Я опять уронила ложку, которую даже не успела опустить в соусник. Ну надо же, муж Нины умеет говорить!

– Откуда у государственного обвинителя деньжищи на такую поездку? – протянула Наташа.

– От взяток, – пояснила Катя. – Мама, тебе очень хочется узнать, кто эта бабка? Любопытство замучило? Не парься, ща выясним! Виктория!

Дама медленно повернулась.

– Автографы даю исключительно на открытках, не суйте салфетки, паспорта и деньги.

– А вы кто? – спросила Катя. – В телике работаете? Пляшете, поете или законы придумываете?

Раскина выпятила нижнюю губу, но тут в зал вихрем влетел Морис:

– Дамы, господа и прочие гости! Ужасное недоразумение! Невероятная случайность, лишь по счастливому совпадению не перешедшая в трагедию. Милейшая собаченька шла за хозяйкой. Многоуважаемая Виктория решила, что животное предлагается на ужин, подняла песика и передала младшему поваренку Ромарио. Тот, как и велит инструкция, принес собаку в кухню, где другой помощник, Леон, залил тартар а-ля рюс коньяком. Далее начинается истинный детектив. Шеф подошел к миске, увидел очаровательную собачку, которая заснула, надышавшись алкоголя, подумал, что Кузя… э… уже лишен… э… жизнедеятельности, засыпал его овощным рататуем и велел нести в зал. Вот!