Любовница - [17]

Тэра проводила мужчин на улицу и нежно обняла на прощание Бруно. Прислушиваясь к высокому звуку мотора отъезжающего "порше", она провела пальцами по жесткой белой карточке, которую Ксавьер ненавязчиво вложил в ее руку, выходя за дверь. Тэра решила порвать ее, даже не глядя, что на ней написано.

Высадив молодого человека у колледжа, Ксавьер повернул машину к дому.

Он чувствовал удовлетворение, оказав молодому человеку добрую услугу: устроил его встречу с литавристом оркестра Тюдорской филармонии, которая, несомненно, принесет плоды. И в любом случае этот юноша может сделать карьеру юриста, как запланировано. Ксавьеру нет никакой необходимости беспокоиться о нем далее.

Его интересовала эта маленькая своенравная зеленоглазая девчонка. Да, эта нимфа во плоти заслуживала того, чтобы обратить на нее внимание.

Проезжая по ночным улицам Лондона, он чувствовал себя полным энергии, его дух воспрял от прилива сил, который он уже не надеялся когда-либо ощутить.

Глава 6

Джорджиана расслабленно и безмятежно лежала на кушетке. Из окон кабинета врача она могла видеть аллею вишневых деревьев, на которых еще осталось несколько ярко-желтых последних листьев.

– Я прекрасно спала сегодня ночью, – сказала она. – Целых десять часов. Не было никаких снов, никаких звуков, никаких движений. Ничего. Я спала как ребенок.

Доктор Дейнман, сидящий в нескольких метрах от нее, промолчал. Он хотел дать Джорджиане время поразмышлять над своим состоянием и самой попытаться проанализировать его, хотя серьезно сомневался в ее возможности сделать это. Его глаза задержались на ее узких ступнях в одних чулках и стройных, как у газели, лодыжках. Он медленно окинул взглядом ее фигуру в облегающем платье из мягкого трикотажа, которое соблазнительно очерчивало каждый изгиб тела.

короткого молчания он спросил:

– Вы спали так только в детстве?

Джорджиана невидящим взглядом смотрела перед собой. Игнорируя его вопрос, она продолжила следовать за своими мыслями:

– После того как я потеряла детей, меня все время преследовали ночные кошмары. В них была кровь и боль – страшная, ужасная. Я заставляла себя проснуться и лежала с открытыми глазами, чтобы кошмар не повторился.

Да, она уже рассказывала ему об этом. Уже несколько недель, как она ходит к нему. Сначала она приходила раз в неделю, а теперь по два раза. Она постоянно ворошит пепел воспоминаний о своих выкидышах и с большой неохотой говорит о чем-нибудь другом. Он должен признать, что не добился заметного прогресса. Но еще слишком рано. Потребуются недели и месяцы. Это была приятная перспектива. Ему нравилось смотреть на нее.

– Вы не видели снов, когда были ребенком? – спросил он, снова пытаясь вызвать ее на разговор о детских годах.

Обычно его пациенты с удовольствием погружались в прошлое. В конце концов, в современном мире высоких скоростей и погони за деньгами было роскошью иметь возможность выговориться. Особенно если вас слушают, не только не перебивая, но и со вниманием.

За четыре года своей практики в качестве психотерапевта доктор Дейнман (приставкой "доктор" он был обязан не медицинской квалификации, а диссертации на тему о достоинствах контрастных методов терапии сознания, за которую ему присудили степень доктора философии) выслушал бессчетное число рассказов о детстве – в основном несчастливом и жестоком. Не было ничего удивительного в том, что глубинные причины тех проблем, с которыми обращались к нему пациенты, неизбежно имели корни в далеком детстве. Те проблемы, которые выходили на поверхность – алкоголизм, злоупотребление наркотиками, отсутствие аппетита, сексуальные расстройства, – являлись лишь симптомами чего-то более глубокого. Его работа в том и заключалась, чтобы обнаружить этих демонов в тайниках души и деликатно вытащить их наружу, тем самым лишая их силы. Он считал, что уровень его успехов вполне удовлетворителен и постоянно повышается.

– Иногда я видела сны, – неожиданно заговорила Джорджиана. – Обычно мне снились лица родителей. Они улыбались мне так же, как и всегда. Они были очень нежными, очень ласковыми родителями. Мы все были так счастливы.

Доктор Дейнман посмотрел на мигающий красный огонек магнитофона на своем письменном столе. Интересно будет еще раз послушать запись этих слов, когда она уйдет. Утверждения такого рода слишком хороши, чтобы быть правдой. Что она скрывает от него? И от себя?

– Моя мать была красива. Золотистая загорелая кожа, красивые светлые волосы с пепельным оттенком. Она была не такого высокого роста, как я, но все безошибочно узнавали в нас мать и дочь.

Она улыбнулась, находя явное удовольствие в этих воспоминаниях, и закрыла глаза, как кошка в ответ на нежное поглаживание.

Доктор Дейнман сосредоточил внимание на ее лице. Она была действительно красива: твердый подбородок, высокие скулы и прямой нос фотомодели. Ее глаза были голубыми, как летнее небо. Прямые, по-детски мягкие волосы были насыщенного, золотисто-желтого оттенка, не имеющего ничего общего с соломенно-белым продуктом посещения парикмахерской. Судя по всему, она натуральная блондинка, решил доктор.

– Мама все еще жива, – с улыбкой продолжила Джорджиана. – Ей сейчас семьдесят, и она до сих пор очень красива.