Любовная пытка - [3]
Всего два месяца назад Хэлен видела деда. Юлиус казался крепким и бодрым. Как обычно, всем интересовался, свысока посматривал, на ее приятеля Гэри, играл с котом. Они часто разговаривали о ранчо — не о том, каким оно стало сейчас, а о том, каким оно было. Дед уговаривал ее приехать, но девушка не хотела возвращаться: ни к чему было смешивать мечты с реальностью.
Но реальность, несмотря ни на что, вторглась в ее жизнь. Смерть деда потрясла Хэлен.
Все распоряжения насчет похорон она сделала по телефону. Владелец похоронного бюро попросил ее сообщить о времени прилета.
— Лэндж заедет за вами в аэропорт.
— Лэндж? — На мгновение у Хэлен перехватило дыхание.
— Да, Николас Лэндж. Он работал у вашего деда.
Молчание затянулось.
— Нет, спасибо. Я возьму машину.
Девушка повесила трубку и невидящими глазами посмотрела в окно. Николас Лэндж. Нет. Это не ее Николас Лэндж. Этого не может быть. Конечно, не может.
На Западе, наверное, дюжина Николасов Лэнджов, а может, и больше. Господи Боже, Юлиус ведь никогда не упоминал о нем. Если бы это был тот самый ковбой, дед сказал бы.
Нет, думала девушка, направляясь в гору по узкой проселочной дороге к ранчо. Это не может быть тот самый Николас Лэндж.
Но оказалось, что может.
2
Она была выше, чем он ее помнил, стройнее и, черт побери, еще красивее.
Конечно же, ковбой видел фотографии, которые Юлиус привез в июле. Смеющаяся Хэлен в кафе на открытом воздухе. Хэлен, готовящая дома спагетти. Хэлен, держащая на руках большого серого кота.
Объектив запечатлел красные отблески в ее длинных, темных волосах, растрепавшихся от легкого бриза, ее небрежную грацию, ее изящную фигуру.
Теперь Николас из конюшни наблюдал, как Хэлен, стоя во дворе и откинув со лба волосы, медленно осматривается вокруг. На ней были темные очки, поэтому он мог только догадываться, в какой момент ее пристальный взгляд задержался на конюшие. Ковбой был уверен, что Хэлен не видит его, но тем не менее почувствовал легкую неловкость.
Девушка повернулась к дому, распрямила плечи и, поправив свой костюм, направилась к крыльцу. Николас не собирался следовать за ней. Он еще не был готов к встрече с Хэлен Хэмфри.
Но это была лишь отсрочка неизбежного.
Скорее всего она даже не вспомнит его. А если и вспомнит, ну так что ж? Лэндж провел рукой по волосам и надел шляпу, надвинув поля вниз чуть больше, чем обычно. Потом, набрав в легкие побольше воздуха и волнуясь так, словно собирался объезжать дикую лошадь, зашагал к дому.
Хэлен стояла у стола, одной рукой опираясь на покрывавшую его красную клетчатую клеенку, в другой руке она держала фотографию, которую Юлиус приколол к стене: он и Николас, улыбающиеся после окончания весеннего клеймения скота.
Дощатый пол под ногами Николаса заскрипел, заставив его остановиться у порога. Конечно, Хэлен услышала, как он вошел: девушка медленно подняла голову и обернулась. Она все еще была в солнечных очках, и Николас не видел ее глаз. Пол начал уходить у него из-под ног.
— Николас Лэндж, — наконец произнесла Хэлен.
Он понял, что девушка помнит его. Чувствуя, как к щекам медленно приливает, кровь, ковбой надеялся, что она не заметит его смущения. Голос Хэлен стал глубже, сильнее. Ну разумеется, подумал Николас. Так и должно быть. Тогда она была девочкой. Теперь она стала взрослой.
Лэндж наклонил голову в подтверждение того, что они знакомы.
— Мэм! Я хотел сказать… что… по-настоящему сожалею о Юлиусе!
Девушка с трудом перевела дыхание, потом заставила себя улыбнуться.
— Спасибо. Я тоже…
Воцарилось молчание.
Наверху, на плоскогорье, раздавалось мычание скота. Сойка надрывалась в ветвях сосны прямо напротив окна. Было слышно даже гудение холодильника. Николас переступил с ноги на ногу.
— Я… принесу ваши вещи, мэм? — наконец спросил он.
— Я сама.
— Спальня…
— Я всегда пользовалась одной и той же… Если она в порядке…
— Конечно.
Это была его спальня; накануне вечером Лэндж перенес свои вещи в ветхую сторожку, которой не пользовались с тех пор, как умерла его бабушка. С самого начала Юлиус предложил ему жить в доме, я Николас сразу согласился. Может быть, именно это заставило ковбоя почувствовать, что ранчо — его дом.
Вряд ли члены семьи Юлиуса поймут это, подумал Николас, ведь он всего лишь наемный работник.
— Тогда устраивайтесь, мэм. Я должен вернуться к работе. В это время года всегда много дел. — Он повернулся к двери. — Если вам что-нибудь будет нужно, дайте мне знать.
— Николас?
Лэндж обернулся. Хэлен сняла солнечные очки, и он утонул в море сияющей голубизны ее пристального взгляда.
— Мэм!
Ее губы дрогнули.
— Я, конечно, стала старше, но не настолько же! — Он прищурился. — Вам придется называть меня Хэлен.
Николас пожал плечами, чувствуя себя глупо. Он и не думал подчеркивать ее возраст, имея в виду лишь разделявшее их положение. Но ковбой видел, что девушка не поняла.
— Извините, Хэлен!.. — пробормотал он.
— Спасибо. — Но когда он снова повернулся к двери, девушка остановила его. — Вы давно работаете здесь?
— Около трех лет.
Хэлен подняла изумленный взгляд и недоверчиво покачала головой.
— Юлиус мне ничего не говорил. Дед никогда не упоминал о вас.
Тема соцсетей, фейков и выдумок меня никак не отпускает. Каждый раз находится что ещё сказать. Не знаю, последний ли это рассказ в таком ключе, но он немного про другое, нежели прежние. Спасибо за вдохновение талантливой Alla YaLissa и её рассказу «Немного о любви в сети». Спасибо моим собственным воспоминаниям. Была у меня в подростковом возрасте знакомая, которая придумала себе парня. Маленькая ложь Евы превратилась в клубок, который в одиночку ей распутать не под силу... Кто же сможет помочь? И как сделать правильный выбор? Выдуманная любовь или реальная? Мечтать вредно или полезно? Ну и извечный вопрос поднимем: что такое хорошо и что такое плохо?
В каждом из нас живут демоны. Свои. Родные. А что будет, если парочка демонов сговорятся и поменяются местами? Её и его демоны. Рассказ о дружбе и любви, с запахом сирени и рыжими одуванчиками. С горстью романтики и незамысловатым сюжетом. С фэнтези-мистикой, конечно.
Должен быть кто-то, кто замечает первый распустившийся цветок, смешное облако, глаза уличного кота, что каждый день меняют цвет На нашем жизненном пути встречаются разные люди, но все ли они являются людьми на самом деле? Что готовы нам рассказать, а о чём хотят умолчать? Кира познакомилась с необычным парнем. О его существовании нельзя никому рассказать. К чему приведёт их общение? Философское произведение о жизни, тайнах мироздания и любви, с описаниями природы и разговорами за чашкой вкусного чая. Продолжает тему рассказа «Семнадцатое декабря», раскрывает загадку персонажей, появившихся в концовке.
Лаборантка по имени Берта знакомится в больнице с поэтом Лаврентием Егоровым. В результате автокатастрофы он стал инвалидом, прикованным к коляске. Берта выхаживает Лаврентия и становится его женой. Не сломленный физическими страданиями, Лаврентий ломается оттого, что не может обеспечить любимую материально. Он начинает пить. Берта уходит из дома, и Лаврентий принимает решение покончить с собой, не видя смысла жить без любимой. Но любовь оказывается сильнее и водки, и пули.
Скарлетт Мери Белль — прилежная ученица Гарварда, которую волнуют лишь учеба и семья, но никак не Джастин О’Коннор, с которым в один из солнечных весенних дней ей предлагает дополнительно позаниматься профессор по экономике. Девушка не особо рада такому предложению, но и отказаться от возможности получить дополнительные баллы не может. День за днем ей приходится терпеть его выходки и придирки до тех пор, пока его слова не приобретают совсем другой смысл и не начинают что-то значить для нее… .
Тибби — убежденная феминистка. Такой ее сделала жизнь, а особенно постарался ветреный кавалер, после разрыва с которым она решила, что замужество — нелепость, любовь — фантазия. Только своему верному пажу Питеру Тибби способна поведать о том отчаянии, что терзает ее. Пит везет подругу в Лондон, но каникулы складываются неудачно: Тибби попала в больницу. С этой минуты она изменила свое отношение к жизни — ведь врач-травматолог, как выяснилось, способен излечить не только тело, но и душу…