Любовная головоломка - [2]

— А нос почему у тебя красный?

— О, это, наверное, насморк. — Клер отвернулась и быстро ушла к себе.

Рут нахмурила брови. Леон постарался, решила она. Что-то здесь не так. Клер не имела привычки лить слезы по каждому пустяку, и уж если это случилось, значит, Леон действительно перегнул палку. Надо что-то делать, нельзя оставлять Леона безнаказанным. После праздников, когда Клер вернется от родителей, они вместе продумают план возмездия. Клер снова появилась на кухне.

— Есть будешь? — поинтересовалась Рут, стоя перед холодильником, хотя он был почти пуст.

— Спасибо, что-то не хочется.

— Ты же восемь часов не присела, ухаживая за больными, а теперь и перекусить не хочешь? Может, тебя снова беспокоят миндалины?

— Мне же их удалили, ты забыла?

Нет, Рут не забыла: она хорошо помнит, что именно тогда, навещая Клер в больнице, буквально столкнулась с ним… Рут тряхнула головой, чтобы прийти в себя, потом налила себе супу и включила телевизор.

— Ну, я пошла, — попрощалась Клер.

— Пока, желаю хорошо повеселиться.

— Постарайся не пропустить тут без меня ни одной безумной вечеринки!

После карнавала Рут редко выбиралась в гости. И вообще она теперь предпочитала избегать шумных компаний. А Клер никак не могла этого понять.

— Да, кстати, — крикнула Рут, когда Клер уже открывала дверь, — я надеюсь, ты от души полакомишься эклерами по случаю праздника?

Клер терпеть не могла эклеры, и Рут прекрасно знала об этом.

— Ну если только ради тебя, — улыбнулась Клер и закрыла за собой дверь.

В семь часов раздался звонок. В этот момент Рут как раз красила ногти. Не успела она встать, как вошел Леон и плюхнулся на диван. Видимо, входная дверь была не заперта.

— Можете войти, — елейным голосом произнесла она. — Чувствуйте себя как дома.

— О, какой у тебя шикарный обед, — воскликнул Леон, глядя на пустую тарелку на столе.

— Ты не в ресторане.

— Между прочим, где наша мисс Толстый Кошелек?

— Ну, Клер… — Рут хотела серьезно поговорить с братом, но решила немного повременить: чувствовалось, что у Леона выдался тяжелый день. — Клер уехала к родителям.

Леон язвительно хмыкнул.

— Черт возьми, Лео, оставь наконец Клер в покое! Ты уже довел ее до слез.

— Ах, Боже мой! — Он театрально заломил руки. — Бедняжка…

— Перестань, ты не имеешь никакого права так издеваться над человеком.

— Я только пошутил с ней, — сказал Леон и взял со стола журнал.

Рут снова занялась маникюром. Наверное, ей не стоило лезть не в свое дело и заводить с ним этот разговор — Лео и Клер уже не дети и могут сами во всем разобраться. С другой стороны, ей хотелось помочь подруге. Пожалуй, надо рассказать Клер о слабостях Леона, а потом спокойно наблюдать за их «военными действиями».

В комнате повисла напряженная ночная тишина. Рут встревоженно подняла глаза, взглянула на брата и замерла: он с отсутствующим видом смотрел в окно — брови приподняты, на лбу образовались морщинки.

— Сегодня умерла одна из моих пациенток… маленькая девочка… помнишь, я тебе о ней говорил, — медленно, упавшим голосом проговорил Леон. — Ее привезли к нам с запущенным перитонитом… Все с самого начала понимали, что это неизбежно произойдет, но в глубине души я не верил… И вот… Всякое в жизни случается. Она была единственным ребенком в семье. Если даже любовь матери не в состоянии отвести от ребенка смерть, что же может сделать медицина?.. Я знаю, малышка умерла не по моей вине, и все-таки…

Рут прикоснулась к его руке. В такие минуты она боялась смотреть на брата: он был талантливым врачом, казался волевым человеком, а сейчас в его глазах читался страх.

— Завтра с утра я буду занят. Скажи маме, что приеду только к обеду. Если не успею, то самое лучшее, что ты можешь для меня сделать, — поставить мою порцию в холодильник.

Скорее всего Леон уже и не помнит, когда в последний раз нормально питался.

— Давай я тебя покормлю.

— Нет времени… Спасибо за все, — торопливо поблагодарил ее брат и пошел к двери.

Зачем же он приходил? Рут недоумевала. От больницы до ее дома не близко. Что-то ведь заставило его прийти сюда?

Проводив брата, Рут снова подумала, что, может быть, она зря вмешивается в его отношения с Клер, вдруг они нравятся друг другу? Ведь он первым делом спросил о ней, а уж потом вспомнил про девочку.

— Рут, ты собираешься чистить картошку? — напомнила мать, выглядывая из кухни.

В доме было полно народу, готовился семейный обед. В духовке пеклись всевозможные сладости, а на маленьком столике уже остывали хрустящий картофель и яблочный пирог.

— Ах, какой аромат! — томно проговорил Эндрю Фюре, входя в кухню и усаживаясь на табурет возле мусорного ведра.

— Минут через десять все будет готово, — объявила мама.

В это время в дом ввалился Леон, красный и запыхавшийся.

— Надеюсь, я не опоздал? — Он чмокнул мать и, когда та отвернулась, быстро сунул в рот маринованный огурец.

— Все прекрасно знают, что ты вечно опаздываешь, — с укоризной произнесла Рут и вручила ему миксер. — Делай пюре, а я расставлю тарелки.

— Нет-нет, сестренка, никому твое пюре не нужно. Пойду-ка я лучше к столу. — И, не дав ей возразить, Леон вернул сестре миксер.

Наконец обед был готов. Трое мальчишек устроились перед телевизором и смотрели футбол. В семье Фюре любили спортивные передачи.