Любовь Жигана - [49]

– Если не выполните мою просьбу, я поменяю фамилию. Чтобы у меня с вами ничего общего не было! – заявила Наташа. – Я не шучу.

– Ну ладно, ладно! – успокаивающе поднял руки дядя Слава – Раз ты такой серьезный ультиматум ставишь, придется выяснить.

Он взял рисунок и положил в карман пиджака.

– Ты, Наташка, прямо вербуешь меня, чтобы я на тебя работал! – проворчал он. – Вот дожил!

…Позвонил ей Вячеслав Николаевич, как ни странно, в тот же день, часа через три после этого разговора. Был он почему-то сердит, неразговорчив… Вообще, его отношение к Наташе изменилось, и это не могло не вызвать у нее удивления. Он стал суров, что никак не вязалось с тем, каким она знала его с детства.

Во-первых, он подчеркнуто обращался к ней на «вы», чего раньше за ним не водилось; во-вторых, в интонациях его голоса сквозило подозрение и даже обвинение, которое он тем не менее не высказывал. И уже совсем ее поразило, что он стал называть ее по фамилии! Это было вообще что-то из ряда вон выходящее. Это было словно цунами в пустыне!

Они встретились вновь в том же самом кафе, но на этот раз дядя Слава появился без своих приколов, торопливо подошел к ее столику и плюхнулся на стул напротив.

– Прежде всего, Сазонова, у меня к вам есть несколько вопросов, – заявил он сразу, без всяких предисловий. – Вопрос первый: где и при каких обстоятельствах попал к вам этот рисунок и кто его автор?

– Вы меня допрашиваете, что ли, Вячеслав Николаевич? – чуть не рассмеялась Наташа, хотя ей было, честно говоря, не до смеха, когда она впервые не смогла назвать этого человека привычным именем «дядя Слава». – На каком, собственно, основании?

Он заметно смутился, почесал мизинцем переносицу, покрутил в руках портрет Кирилла и, положив его перед собой на стол, принялся молча рассматривать, сурово хмуря густые брови.

– Ну-у… – промычал он наконец. – По праву старшего, так сказать, члена семьи… Вернее сказать, бывшей семьи. Да и по праву старшего, так сказать, товарища, который искренне надеется…

Он окончательно запутался, не понимая сам, на что он, собственно, «надеется».

– Лубянский волк вам товарищ, дядя Слава! – спокойно и даже весело ответила Наташа. – Вот на него и надейтесь! И семьи у нас с вами разные. Запомните это! И не приходите больше к нам со своими тортиками. Ничего общего наши семьи не имеют. Впрочем, у меня к вам тоже есть несколько вопросов. Первый и самый главный: как зовут человека, рисунок которого я вам дала? Верните-ка мне, кстати, эту бумажку.

Она протянула руку и взяла со стола лист бумаги. Растерявшийся от ее неожиданного напора капитан не стал препятствовать. На обратной стороне рисунка Наташа обнаружила карандашную надпись, сделанную витиеватым почерком Вячеслава Николаевича: «Панфилов Константин Петрович». Наташа побледнела.

– Первый вопрос снимается, – сказала она. – Ответ на него я уже получила. Поэтому – вопрос второй. Кто он? Почему этим человеком так заинтересовалась организация, в которой вы имеете сомнительную честь работать вот уже двадцать лет?

– Не забывайтесь, Сазонова! – очнулся наконец Вячеслав Николаевич. – Я действительно имею честь работать в Федеральной службе безопасности. И не вижу в этом ничего сомнительного, – напротив, считаю это для себя честью. Это ты…

Он неожиданно ткнул в ее сторону пальцем.

– …заводишь сомнительные знакомства, которые еще неизвестно как отразятся на судьбе твоих близких. Я пришел работать в правоохранительные органы еще в то время, когда наша Родина была со всех сторон окружена врагами, которые только и мечтали, чтобы превратить ее из великой державы в третьеразрядную страну, которая мыкалась бы по миру с протянутой рукой. И это им, как видишь, удалось!

Сообразив, что наговорил лишнего, Вячеслав Николаевич прервал свою речь, достал носовой платок и принялся сосредоточенно протирать им вспотевшие ладони.

– Я не понимаю, Сазонова, вашего высокомерия в отношении людей, которые стоят на страже интересов России, – продолжил он через несколько секунд. – Обязанность каждого гражданина нашей страны – сообщать компетентным органам информацию, которая может помочь им обезвредить иностранных шпионов и матерых преступников. И вы, Наталия Сергеевна, должны бы гордиться, что у вас появилась возможность помочь нашим органам, если вам небезразлична судьба России.

– Да пошел ты со своими органами! – не выдержала Наташа. – Патриот хренов!

Она резко поднялась, свалив свой стул, и быстро пошла в сторону Лубянской площади.

– Ты еще пожалеешь об этих словах! – выкрикнул ей вслед Вячеслав Николаевич.

«Уже пожалела! – подумала она. – Пожалела, что вообще с тобой, замшелым идиотом, связалась!»

Выкурив пару сигарет, она успокоилась немного и вернулась к вопросу, который интересовал ее больше всего. Кто на самом деле человек, который назвался Кириллом Потаповым? Почему ФСБ разыскивает Константина Панфилова? Почему он изменил свою внешность? Что за преступления хранит он в своем прошлом?

Судя по реакции дяди Славы… Вот черт! Когда она избавится наконец от этой идиотской привычки называть этого человека именем, которое дают обычно близким людям? Он сегодня достаточно откровенно показал, что ему ближе: их с матерью судьба или какие-то абстрактные интересы безопасности России.