Любовь за кадром - [2]

— Это точно! — Кэтлин прищурилась. — А твой дед, надо думать, на визитках сколотил солидное состояние! — заметила она, стряхивая пепел в карманную пепельницу.

— С чего ты взяла? — вскинула брови Лора.

— А разве нет? — Кэтлин усмехнулась. — К твоему сведению, у нас на коммерческом отделении деньги — в смысле прибыль от реализации проектов прикладного искусства — считать умеют.

— Ага! Значит, фотография все-таки искусство?

— Здрасьте вам! А я разве говорила, что нет?

— Положим этого ты не говорила, но все равно дедушка никогда не сколачивал состояние, как ты выразилась, потому что был истинным художником, а не каким-то там ремесленником.

— Ну что ты заводишься в самом деле? Ведь вы же не бедствовали, в конце концов?

— Не бедствовали, — согласилась Лора.

— Ну, так вот! А мой брат, к которому мы с тобой собрались в гости, зарабатывает мне и себе на жизнь в поте лица! Впрочем, скоро ты сама в этом убедишься. — Кэтлин помолчала. — Ну и что там было дальше с дедушкиными визитками?

— Что было дальше? — Лора подложила под спину подушку, уселась поудобнее. — С визитками произошла замечательная история. Ими все стали обмениваться, и вот тогда появились семейные альбомы. Такие основательные, в переплетах из натуральной кожи, с роскошным тиснением, с изящными виньетками вокруг вырезанных окошек для фотографий… После бабушки осталось несколько таких альбомов, сохранивших дух времени и моду тех далеких лет. Ведь тогда поход в фотоателье был целым событием. Понимаешь? Поэтому и одеваться было принято, как на выход, парадно… Стойки, строчки, кокетки, кружевные воротнички, жабо, меха, броши, серьги, серебряные пуговицы-украшения, ридикюли…

— Обязательные цепочки карманных часов у мужчин в костюмах, — вставила Кэтлин.

— Вот-вот! Знаешь, Кэтти, я могу целыми днями листать эти альбомы. — Лора вздохнула. — Загадочная вещь — прошлое. Можно писать трактаты о выражении глаз, одежде, прическах, пытаясь угадать профессию человека на фотографии.

— Вот возьми и напиши такой трактат! — ввернула Кэтлин.

— Может, и напишу на склоне лет. Хотя заглядывать в прошлое, вообще-то, не стоит. Что было, то прошло! Ну, а предугадывать будущее и вовсе нет смысла. Никто не знает своей судьбы. Представляешь, никому не ведомо, что круг, из которого не выскочишь, уже очерчен.

— Вот ведь куда тебя занесло! — усмехнулась Кэтлин, поднимаясь. — Начала с фотографий, а кончила какой-то мистикой…

— Никакой мистики! Просто фотография — это волшебный миг бытия, переходящий в вечность. Жаль только, что тот, кого фотографируют, об этом не задумывается.

— Некогда ему задумываться по пустякам, а то жевать будет нечего! — опустила подругу с небес на землю Кэтлин. — Дедушке твоему это наверняка и в голову не приходило!

— Может, и не приходило! — улыбнулась Лора. — А он даже в Германию ездил, купил там у фирмы «Герц» какой-то специальный шторно-щелевой затвор, позволяющий фотографировать людей и животных в движении. И даже экипажи с автомобилями, так что…

— Так что ты у нас, Лора, потомственный фотограф! Вот только экипаж нам с тобой — увы и ах! — не подадут! Так что давай собирайся! У брата на ранчо тебя ждет обалденная натура в движении — коровы, телята… — Кэтлин засмеялась. — Между прочим, много тряпок не бери. Джон — мужик простой, без претензий, всякие цирлих-манирлих ему не по нраву. Живет он, надо сказать, неприхотливой жизнью, укрепляя себя на лоне природы физически и духовно, и считает, что у него есть все необходимое. Хотя, на мой взгляд, дом сильно смахивает на захламленный чердак, где с избытком всякого ценного реквизита, как выражаются наши с тобой сокурсники. Вот только гэгменов, то бишь выдумщиков трюков, не хватает, но тут уж тебе и карты в руки! В общем, давай собирайся в темпе! — распорядилась Кэтлин, подходя к двери. — А я пока спущусь поздравлю хозяев с грядущей Пасхой, а заодно расплачусь с ними и узнаю, как там насчет завтрака.

Когда Кэтлин ушла, Лора быстро оделась, застелила постель, привела себя в порядок и окинула придирчивым взглядом комнату. Все в лучшем виде, никакого беспорядка.

В частном пансионе, где живут одни студенты, они с Кэтлин занимали комнату с широченным окном в сад. Лора распахнула окно, и комнату сразу наполнил чуть дурманящий запах влажной земли.

В саду шумели деревья. Легкий ветерок играл белыми занавесками из органди. За окном в сочной зелени листвы, словно брызги золотисто-желтой краски, трепетали пятна солнечного света. Ясное небо обещало чудный день. Только бы погода не испортилась! У Лоры были большие планы на эти каникулы, а предстоящая поездка на ранчо Джона Томпсона вот уже целую неделю вызывала в ней непреходящее ощущение радости.

За спиной хлопнула дверь. Лора оглянулась и спросила подругу:

— Кэтти, а сколько лет твоему брату?

— Недавно стукнуло тридцать. А что?

— Да так, ничего особенного… А вдруг он не захочет фотографироваться?

— Вот еще! Скажу, что это моя дипломная работа, захочет как миленький! Джон человек основательный, понимает что к чему. — Она вздохнула. — Жаль, мой Роберт ему не показался! Видите ли, прическа ему не понравилась… Называет его за глаза патлатым хиппарем и даже знаться не желает!