Любовь всегда права - [51]

– Понятия не имею, – отозвалась Элис. – Несчастные случаи время от времени бывают, но серьезные – очень редко. Лет шесть назад погиб один рабочий. Норман после этого был сам не свой, так сильно переживал эту трагедию. Но его вины в этом не было, просто трагическое стечение обстоятельств. Но, конечно же, на фабрике проводилось расследование. Все это так неприятно.

– А вы сами, Элис, бывали когда-нибудь на заводе? – поинтересовалась Карлотта.

– Очень мало. Всего дважды. В первый раз – когда Норман стал ее владельцем, и во второй – когда он получил титул баронета. Там устраивали что-то вроде торжественного приема, и меня попросили сопровождать посетителей, которые осматривали завод.

– А мне бы хотелось там побывать, – неожиданно вырвалось у Карлотты. – Хочется увидеть то, что постоянно занимает мысли Нормана.

– Мне кажется, что до того, как в его жизни появились вы, он думал только о заводе и ни о чем другом.

– Сомневаюсь, что с моим появлением что-то изменилось, – с горечью возразила Карлотта. – Попомните мое слово – он и сейчас озабочен лишь своими производственными делами, точно так же, как и раньше.

– Надеюсь, это не так, – ответила Элис. – Норман был всегда очень одинок. Иногда мне казалось, что он абсолютно несчастен.

– Правда? – удивилась Карлотта. Она подумала: как странно, что Норман мог вызвать сочувствие у своей забавной, старомодной сестры.

– Его первый брак был неудачным, – продолжала Элис. – Я это знаю. В ту пору я часто виделась с ним, потому что Эвелин никогда не приезжала в Мелчестер. Ей хотелось жить исключительно в Лондоне. Иногда Норману приходилось задерживаться на заводе далеко за полночь. В таких случаях он всегда останавливался у меня и всегда приходил обедать, если был не слишком загружен делами.

– Почему же он был так несчастен? – поинтересовалась Карлотта.

– Эвелин была очень гордой. И довольно жестокой по отношению к нему.

– Жестокой! – повторила Карлотта.

– Может быть, это не самое подходящее слово, – сказала Элис. – Довольно сложно объяснить, что я имею в виду, но она всегда разговаривала так, словно презирала его. Впрочем, ничего другого я от нее и не ожидала. В конце концов, кто я такая? А она – знатная дама благородного происхождения, из древнего аристократического рода.

– Но это же просто смешно! – не удержалась от удивленного восклицания Карлотта. – Просто не верится. А вы не думаете, что она, может, и хотела быть приветливой, но просто не умела как следует выразить свои чувства?

– Думаю, у нее едва ли были какие-то чувства, – ответила Элис. – Она напоминала статую – прекрасную, спокойную и холодную. Временами мне казалось, что она и впрямь высечена из мрамора.

– Бедный Норман! – невольно вырвалось у Карлотты. На этот раз ее слова прозвучали абсолютно искренне.

– Однажды, – продолжала Элис, – брат признался мне, что совершил ошибку. Поклянитесь, что никогда не скажете ему то, что я вам сейчас расскажу, он просто возненавидит меня за мою болтливость. Обещаете? Я уверена, что вы с ним будете счастливы. Когда вы приехали, вы показались мне очень уставшей с дороги, наверное, поэтому между вами произошла какая-то размолвка. У влюбленных такое часто случается.

– Да, часто, – сухо подтвердила Карлотта.

– Вы так красивы, так молоды. И так не похожи на Эвелин, – сказала Элис. – Норману нужно, чтобы о нем заботились. Он хочет, чтобы ему были рады, когда он вечером возвращается с работы. Он хочет кому-то принадлежать. Забавно, что я вам об этом говорю, но я сама часто задумывалась об этом. Я становлюсь такой глупой, когда дело касается брата. Мне самой трудно разговаривать с ним. Он мне что-то говорит, а я не могу найти подходящий ответ. Я уверена, что вы найдете подход к нему и сможете дать ему все, что ему нужно.

– А что ему нужно? – спросила Карлотта. – У него ведь есть все, что только можно пожелать!

– Что только можно пожелать! – эхом откликнулась Элис. – Неужели вы на самом деле думаете, что если у человека есть деньги, то он имеет все, что только можно пожелать? Норман ужасно одинок, разве вы этого не понимаете? У него не осталось друзей среди тех, из чьей среды он когда-то вышел, но он не завел друзей и в том обществе, к которому сейчас принадлежит. Я такая же, как и он, но для меня это не имеет никакого значения. Теперь мне будет гораздо спокойнее, и я смогу вернуться в свой старый маленький домик. Там есть несколько соседей, с которыми я постоянно общаюсь, с кем можно иногда выпить по чашке чая. Норман совсем другой. Он очень честолюбив. Людей из Мелчестера он не считает равными себе с тех пор, как его карьера пошла вверх. А лондонцам – людям вроде Эвелин – он тоже не нужен. Их интересуют только его деньги. Я знаю, мне не следовало вам это рассказывать. Но я уже много лет вижу это своими глазами и устала держать все в себе. Иногда он возвращался с каких-нибудь светских приемов в Лондоне, и я понимала, что ему там было совсем не весело. На него либо смотрели свысока, либо рассыпались перед ним мелким бисером, причем так неискренне заискивали перед ним, что он сразу все понимал. У него нет ничего, кроме денег, заработанных тяжелым трудом, и теперь он не знает, что с ними делать.