Но в специальном магазине, куда они пришли, все бюстгальтеры были совсем не такими, какие ожидала увидеть Кейтлин.
Словно они вовсе и не были нижним бельем. Бледно-голубые льдистые оттенки. Яркие, с растительным орнаментом. Со стразами. С вышивкой. Кружевного плетения. Черные. Белые. Ярко-розовые. Из тонкого сатина. Шелковые. И почти совершенно прозрачные.
— Так. — Меган сунула ей в руки несколько лифчиков. — Посмотри эти.
«Эти» заставили Кейтлин покраснеть.
— А нет ли чего-нибудь менее… м-м… — она в надежде посмотрела вокруг, — менее открытого? — Ее взгляд уперся в стену с подходящими, по ее мнению, вещицами. — Вот это, я думаю, мне бы больше подошло.
— О, Кейтлин, это же спортивное белье! — всплеснула руками Меган. — Для занятий на тренажерах и марафонского бега.
— Это как раз то, что мне нужно. Очень практично.
— Ты не будешь носить это… — Меган презрительно ткнула пальцем в бежевый лифчик, — под шелковой блузкой. — На вот, померяй. — Она сунула ей в руку что-то соблазнительно мягкое. Абрикосовый цвет был очень женственным. Нежным. Не ярким. Элегантным.
— Возможно…
Кейтлин почувствовала, что готова сдаться. Через минуту, зайдя в примерочную, она стянула с себя майку и взяла в руки лифчик. Она посмотрела на ценник, закрыла глаза и застегнула на спине лифчик.
Он приподнял грудь, придав ей форму, которой она никогда у себя не замечала. В сравнении с нежным абрикосовым сатином ее кожа выглядела как свежая сметана.
Она положила руки на чашечки, почувствовав их мягкую гладкость под своими пальцами, их совершенную форму. На какое-то мгновение она представила вместо своих рук руки Рафаэло…
Почувствовала, как затвердели соски под тонкой тканью. Горячее, незнакомое ощущение пронзило все ее тело.
— Кейтлин, померяй это. — Голос Меган подействовал на нее как ушат ледяной воды.
Кейтлин отдернула от груди руки, кровь прилила к ее щекам.
Над дверью примерочной появилась рука Меган.
— Они как раз подходят под лифчик.
Кейтлин судорожно проглотила слюну.
— Мне не нужны трусы.
— Разумеется, они тебе нужны.
Кейтлин вспомнила ящик своего комода, набитый бежевым нижним бельем, ее взгляд виновато скользнул к зеркалу… к отражению ее фигуры, на которой не было ничего, кроме вылинявших джинсов и этой изумительной вещи из абрикосового сатина, заставлявшей сиять ее кожу цветом старого жемчуга.
Она чувствовала себя более женственной, чем когда-либо в своей жизни. Она выглядела так… сексуально.
Сексуально.
Это было слово, которое она никогда бы не подумала использовать по отношению к себе. Меган была и стильная и сексуальная. Невеста Джошуа, Элис, настолько поражала этим качеством, что для противоположного пола просто ничего не оставалось, как умереть на месте. Она видела, как мужчины смотрели на них — оценивающим взглядом прищуренных глаз. На нее так никто не смотрел.
Кроме Рафаэло.
Она так давно привыкла избегать жадных мужских взглядов, что теперь реагировала на них как глупый, перегруженный гормонами подросток, которого ежеминутно бросает то в жар, то в холод.
Но она уже давно не подросток — этот возраст мог бы извинить некоторую чудаковатость, — ей двадцать восемь лет. Вполне взрослая женщина. Кейтлин стащила с себя джинсы и натянула узкие стринги. Потом выпрямилась и повернулась лицом к зеркалу.
Казалось, она вся светилась изнутри. Она отвела взгляд от своего плоского живота, длинных ног и поежилась.
Женское тело.
Стринги сидели очень высоко, гораздо выше, чем надетые под ними ее простые трусики. В середине они спускались вниз, ниже талии, ниже пупка, ниже, чем то, что на ней было надето. Мурашки побежали по ее коже — она ощущала одновременно и дискомфорт… и какое-то странное волнение.
— Померяй еще и это. — Рука над дверью держала еще один комплект. — Под то платье, что ты наденешь на ужин.
Комплект был из шелка. Серебристо-серый цвет напомнил Кейтлин о лунном свете на дорожке той ночью, когда Рафаэло провожал ее домой. Тогда он чуть не поцеловал ее…
У нее перехватило дыхание.
— Меган, не нужно…
— Просто померяй. — В голосе Меган послышались нетерпеливые нотки. — Ну, сделай мне одолжение. Я не так часто отправляюсь с тобой по магазинам.
Это всего лишь нижнее белье, сказала себе Кейтлин. Чего заводиться из-за какого-то куска шелка и тесьмы?
Ей удалось сохранить на лице выражение невозмутимости до тех пор, пока она не взглянула на себя зеркало. Ткань была настолько тонкая, что сквозь нее, словно дамасские розы, просвечивали ореолы ее сосков. Трусики были из той же ткани, так что можно было представить, как бы все это выглядело на голом теле.
— Я не смогу носить это, — сказала она дрогнувшим голосом.
Даже если Рафаэло никогда и не увидит, насколько эфемерным было ее белье под платьем, она все равно будет это знать. И целый вечер не сможет, не покраснев, посмотреть ему в глаза. Или, что скорее всего, просто потеряет дар речи. Неловкая и неуклюжая, отделенная целым миром от искушенного испанца.
Кейтлин разочарованно вздохнула.
— Но я возьму абрикосовый комплект, — решила она, снимая с себя серебристо-серое белье и стараясь не жалеть о том, что у нее не хватает духа носить его.
