Если бы можно было повернуть время назад и сделать все, как надо…
Айви внесла в комнату поднос с высокими стаканами, наполненными светлым шерри и золотистым совиньон бланк.
Рафаэло наклонился вперед, чтобы поставить свой стакан на стол.
— Подождите. — Кейтлин задержала его руку. — Не ставьте…
Он опустил глаза на ее руку. Потом их взгляды встретились. Это было словно удар молнии.
Его кожа была горячей под ее ладонью. Ей захотелось убрать руку. Но, черт возьми, она же взрослая женщина. Что она будет дергаться, словно школьница, испугавшаяся прикосновения к мужчине?
Оставив руку, она ответила на его взгляд, почувствовав, как напряглись его мышцы. Его глаза потемнели.
— Я начинаю привыкать, что вы говорите мне, что делать, — произнес он так тихо, что только она могла его услышать.
Она вспыхнула.
— Извините, я этого не хотела. Дело в том, что этот стол в семье Кей стал реликвией. Он переходил от поколения к поколению не одну сотню лет. — Кейтлин потянулась к маленькой коробке ручной работы и достала оттуда несколько стеклянных подставок. — Не хотелось, чтобы на нем остались следы от стаканов.
— Меня удивляет, что Кей выставила сюда этот стол, где он легко может быть испорчен.
— Кей нравится окружать себя вещами, которые что-то для нее значат. Не думаю, что ее так уж волнует, останутся ли на нем следы или нет, — она будет воспринимать их как часть его истории, вот и все.
— Но вы все же беспокоитесь о ней.
— Семья Саксон была очень добра ко мне. Теперь моя очередь отплатить им тем же. Я думаю, на моем месте вы сделали бы то же самое.
Их глаза встретились. На какое-то мгновение между ними протянулась ниточка взаимопонимания.
— Что ты думаешь об этом шерри, Хит? — Голос Филиппа прозвучал прямо у них над головой.
Хит поднял свой стакан и сделал глоток.
— Совсем неплохо.
— Неплохо! Только и всего? Это вино — победитель, — сказал Филипп со значением. — А ты, Рафаэло, уверен, что не хочешь попробовать?
— Абсолютно. — Тон его голоса был настолько холоден, что у Кейтлин побежали мурашки по коже.
Она бросила на Филиппа быстрый взгляд. Неужели он не понимал, насколько болезненна была для Рафаэло тема шерри? Ей хотелось, чтобы Филипп замолчал.
Хит вытянул вперед длинные ноги — тоже в джинсах, как с облегчением заметила Кейтлин, — и, глядя на Рафаэло, сказал:
— Вот где наши пути расходятся. Я не охотник за трофеями, как мой отец.
— Ты просто скромничаешь, — Джошуа посмотрел на них из-за спинки кресла. — Эти вина куда лучше, чем просто хорошие.
— Вам бы стоило попробовать их, Рафаэло, они просто изумительны, — согласно кивнула головой Кейтлин, взглянув на испанца.
— Спасибо за поддержку, котенок, — усмехнулся Хит.
— Котенок? — Брови Рафаэло изумленно поднялись.
— Это мое прозвище, — пробормотала Кейтлин, желая поскорее замять тему.
В мгновение ока в комнате возникло напряжение. Глаза Джошуа при взгляде на чужака, влезшего не в свое дело, недобро сузились. В другом конце комнаты Кей кусала губы — ее взгляд то и дело перескакивал с мужа на Рафаэло, а затем на младшего сына.
Рафаэло, сидевший рядом с Кейтлин, напрягся, словно зверь перед броском. Чтобы не выдать себя, он с преувеличенным вниманием наблюдал за игрой мерцающего света высоких свечей в вине, мягкого светившегося словно жидкий драгоценный опал в хрустальном бокале. Потом поднял глаза на Кейтлин.
Котенок!
Он едва сдержался, чтобы не хмыкнуть. Как можно было назвать эту женщину котенком? Своей настороженной, сказочно-странной грацией, стремительной неуловимой точностью движений, переменчивой вкрадчивой прелестью она напоминала ему изящную дивную волчицу. Яростную защитницу. В желтом отблеске свечей ее глаза сияли каким-то сверхъестественным светом. Он повернул к ней лицо, и их взгляды встретились.
— О чем вы думаете?
Черт побери, как можно было о чем-то думать, когда эти глаза словно пронзали его, увлекая в чистую глубину!
— Хотите попробовать красного? — Ее голос звучал словно в отдалении.
Ах да, она же говорит о вине, с запозданием сообразил он, возвращаясь к реальности — к гостиной в доме Саксонов и к разговорам о погоде и аэрометре Брикса.
К разговорам, в которых он обычно принимал участие. Но только не сегодня. Сегодня в его душе бушевала буря. В эту минуту Рафаэло едва сдерживался, чтобы не выплеснуть тяжелое янтарное вино в лицо своему бесчестному папаше Филиппу, который весь вечер болтался вокруг, предлагая всем свой шерри. И хвастался наградами, завоеванными с помощью секретов, похищенных у его матери.
— Прошу меня извинить.
Стиснув зубы, Рафаэло рывком встал со стула и направился к дверям балкона. Впервые за долгие годы ужасно хотелось курить. Через несколько минут он почувствовал за спиной легкие шаги. Она вышла за ним на балкон. Не глядя на нее, он произнес:
— Мне захотелось подышать свежим воздухом.
По его голосу невозможно было определить, что творится у него в душе на самом деле.
Краем глаза Рафаэло заметил, что Кейтлин улыбнулась.
Ее улыбка словно луч проникла в потемки его души, и темнота внутри постепенно начала рассеиваться. Должно быть, он слишком суров к ней. Она была всего лишь наемным работником и действовала по инструкциям. Инструкциям Филиппа.
