Любовь вхолостую - [57]

Вадим улыбнулся, опустив глаза. Ему почудилось, что Маковецкая видит его насквозь. Неприятное ощущение. Душевный стриптиз поневоле. Он не стал комментировать ее слова. Только открыл дверь и жестом пригласил Веронику Сергеевну войти в дом.

Валюше хотелось еще побыть с матерью, а с другой стороны, она чувствовала, что той необходимо поскорее остаться одной. Поделившись своими наблюдениями с Вадимом, она нашла в нем поддержку. Приехать было трудно, а уехать нужно вовремя.

Груз информации, навалившийся на хозяйку дома, был слишком велик.

— Сейчас попьем чаю с медом. Такого чая вы в городе не найдете, — суетилась возле стола Степанида. Эти заботы помогали ей сейчас не думать о тех переменах, которые пришли вместе с новостями. Валя помогла подготовить все для чаепития. Маковецкая приоткрыла заварочный чайник, накрытый белоснежным полотенцем. Оттуда разлился невероятный запах малины, смородины, вишни. Даже дух захватило. На ее лице отразился восторг.

— Аромат эликсира жизни, — улыбнувшись, сказала она.

— Рада, что вам понравилось, но стоит попробовать. Что вы тогда скажете, — поставив чашки, Степанида уже разливала чай.

— Скажу, что такого напитка я еще в жизни не пила, — ответила Маковецкая, сделав несколько глотков.

— Приезжайте сюда в отпуск. Буду рада оздоровить вас после пресного, душного города. — Гостеприимство Степаниды было очевидным.

— Какая удивительно точная характеристика, — поразилась Вероника Сергеевна. — Это я о том, что город можно назвать пресным. Вы психолог, Стеша.

— Ай, куда там, — отмахнулась та. — Доярка, ничего не видевшая в жизни, — это про меня. Хотя прибедняться не буду. У меня есть многое, о чем некоторые только мечтать могут. Слава богу, дочка умница, зять всем на загляденье. Да еще нашлась такая замечательная свекровь. Ни разу не произносила этого слова. Значит, все-таки пришлось, если вы не возражаете?

— Я только «за», — улыбнулась Вероника Сергеевна. — Ко мне столько лет обращаются только как к специалисту, который может помочь в борьбе с нервным расстройством. Ничего личного. Мое отношение к работе, как к единственному, что осталось в этой жизни, сменилось периодом обретения. Я рада таким переменам. Думаю, что мы бы подружились, сложись обстоятельства по-другому.

— Наверняка, — тихо подтвердила Степанида.

Маковецкая поинтересовалась расписанием электричек. Но Вадим предусмотрительно договорился с Ермоловым о машине.

— Евгений Федорович согласился отвезти нас обратно. Он такой замечательный человек. Слушал мои рассказы о компьютерах с интересом. Он сразу понял, какие замечательные перспективы это сулит. Все довольны — это главное. Мы договорились, что если поступит заказ из Смирновки, то я лично проконтролирую сборку персоналки. Расскажите, где здесь правление?

Валя удивленно подняла брови, быстро объяснила, куда нужно идти. Предпринимательская жилка мужа давала о себе знать. Хорошо, что и обратная дорога не станет утомительной тряской в электричке. Она благодарно улыбнулась и поднялась из-за стола. Вадим оделся и пошел в правление.

— Только не нужно мне помогать убирать, — сказала Степанида. — Я сама с удовольствием сделаю это, прежде чем еще и еще раз прочту долгожданное письмо. Тогда я снова погружусь в воспоминания, снова стану молодой, ожидающей счастья. Мне иногда кажется, я родилась с морщинами и поседевшими волосами.

— Не нужно так говорить, это мне бы вернуть лет «надцать», — грустно сказала Маковецкая. — После пятидесяти женщина стареет невероятно быстро, резко. Я не прикладывала никаких усилий, чтобы выглядеть моложе. Вы, Стеша, по-видимому, тоже. Это потому, что мы слишком мало думали о себе. Теперь все должно измениться.

— Может быть, вы и правы, — согласилась Степанида. — Для него я осталась навсегда молодой, что еще нужно? Вероника Сергеевна, на каком кладбище могила Сережи?

— На Раевском, центральном.

— Где именно, объясните.

— Нужно пройти по главной аллее, потом свернуть налево… Почему вы сейчас спрашиваете об этом? Когда вы решитесь, я все покажу. — Маковецкая внимательно посмотрела на хозяйку. Та опустила глаза.

— Я могу захотеть приехать в любой момент. Вы работаете, вдруг не сможете пойти со мною. И потом, не обижайтесь, мне нужно самой поговорить с ним, наедине.

— Я бы не стала докучать вам, поверьте, — пожала плечами Вероника Сергеевна и посмотрела на Валю.

Та незаметно, за спиной матери, махнула рукой. Мол, не нужно с нею сейчас спорить.

— В любом случае, сторож всегда вам покажет могилу. Его домик у самого входа. Милейший человек, Афанасий Петрович, невероятно обаятельный и ненавязчивый.

— Я запомню, — задумчиво сказала Степанида. Она впала в странное состояние. Мысленно она уже простилась с гостями, а физически они все еще находились рядом. — Спасибо за письмо, фотографию. И не серчайте, если что не так: я сегодня сама не своя.

— О чем ты, мама? — Валя обняла ее за плечи. — Ты держишься молодцом. Я боялась, а теперь вижу, что напрасно.

Степанида пожала плечами. Ей было не привыкать, что нужно быть сильной. Хотя бы на людях не дать понять, какая боль в душе. Она заставила себя улыбнуться. Обняла дочку, Веронику Сергеевну и вышла с ними на улицу. Весенний вечер был безоблачным, полным свежести просыпающейся земли, оживающих деревьев. Одновременно с ними подъехала машина Ермолова. Вадим вышел, тут же закурил сигарету, понимая, что в машине он этого сделать не сможет. Валя не выносит табачного запаха.