Любовь в эпоху инопланетян - [2]
Даже самой Жизни! Ты дала мне Все и это все забрала с собой! Я пишу Тебе письма и опускаю их в чужия почтовые ящики… Пусть их читают другие, и кто-то из их умрет, и передаст Тебе весточку от меня!
Неумолимая страсть подбрасывать людям эти письма длится уже несколько месяцев… Я едва работаю, едва что-то соображаю, гляжу как сова по ночам в экран компьютера и тихо разговариваю с Тобой…
Ты меня вроде, как и не слышишь, но кто-то внутри меня подсказывает, что, наоборот, Ты все слышишь, и поэтому я пишу Тебе и плачу… Слезы промокают уже пропитанную вечным смыслом бумагу, удесятеряя мои оставшиеся силы… Я знаю, что завтра едва буду двигать носом, глазами, ногами и языком, что буду походить на ужасную сомнанбулу, но мне хочется быть сомнанбулой, поверь, Твоя Смерть изменила все до абсолютной неузнаваемости… Все мои знакомые и друзья меня еле узнают… Они уже, верно, думают, что я сошел с ума…
Вчера ко мне вечером приходил психиатр, он так и не сказал мне, что он психиатр, но я догадался по одним только вопросам, что он врач-психиатр, который по чьей-то невидимой просьбе решил проверить мое состояние…
Ты когда-нибудь ощущала состояние человека убивающего самого себя по нелепости? Нет, ни как твой отец, сидевший в тот несчастный день за рулем, ведь он тогда не спал, он просто торопился, а я вот спал, и мне приснился сон: я иду по очень высокому-высокому бетонному забору, и настолько узкому сверху, что едва держусь на нем, хватаясь за макушки рядом растущих деревьев, и хочу спрыгнуть с него то в одну, то в другую сторону, но боюсь разбиться и умереть, и так вот хожу по нему, и хожу, а потом медленно-медленно засыпаю, и уже чувст-вую, что засыпаю, и что ветки уже обламываются под моей рукой, и я падаю, и мне страшно, я кричу, и просыпаюсь, просыпаюсь и вижу, что держу в руках Твою фотографию, Твое безумно красивое личико, и прижимаю ее к левой груди, и плачу, а сердце стучит так громко, а я еле-еле живой…
И вроде хочется туда к Тебе, моя милая, а что-то еще меня держит! Только живу я, как бродяга, что Бог мне пошлет, тем и живу… Вот и психиатру этому я тоже говорю, что о Тебе, мол, не думаю, а если и думаю, то как бы вскользь, невзначай, а он мне говорит, что это уже и есть болезнь, если часто об усопшей думаю… Только он, дурак, не понимает, что Ты все еще живая, и что спрятана Ты у меня в самом сердце, и что вынимаю я Тебя, когда захочу, и брожу тогда с Тобой как и раньше по всему городу… Зайдем в какой-нибудь магазинчик. А Ты там все незаметно скушаешь или так незаметно для всех оденешься во все лучшее, во всякие дорогие меха, бриллианты, и выйдешь никем незамеченной из магазина-то, а мне смешно, ибо люди не понимают, какая Ты теперь стала свободная и недосягаемая для всех, как ангел божий, ведущий меня за ручку…
И бродил я за Тобой во все времена, и не следил за их течением, и рад был, что опять с Тобой, но только ближе к вечеру Ты опять исчезала, а я опять бросался к компьютеру строчить Тебе письма, и казалось мне тогда, что чем больше я их Тебе напишу, и чем больше в чужие ящики брошу, тем дольше будешь Ты со мной, Краса моя, по городу бродить…
И пусть Ты мне ничего не говоришь, а только смотришь, и туманишь мои глаза своею чудною улыбкой, мне и этого достаточно, чтобы тут же пасть перед Тобой на колени и расплакаться как дитю малому и обиженному тому, что скоро Ты опять покинешь меня, и буду я тогда опять писать Тебе одной, и тихо беседовать с Твоей еле видимой тенью… Уже повис мой инструмент, и я давно как импотент… Интеллигент!
Как люди становятся циниками?! Наверное, от безумных происшествий! Ты что-то теряешь, а потом пытаешься чем угодно заменить эту пропажу! Вот и я, потерял Тебя, и пустился, дурак, во все тяжкие! И каких только сволочей я не целовал, и не уламывал, чтобы не думать о Тебе, моя крошка!
О, как мерзок был я в минуту своего грехопадения! Все глубоко интимное, живое и нежное, когда-то рожденное нами, превращалось в холодное и отвратительное поглощение себя чужим бессовестным телом, телом, у которого даже не было лица, ибо лицо было таким одинаково бесформенным, как маска с равнодушного ко всему покойника…
Мне казалось, что секс это некое лекарство от моей несчастной Любви к Тебе, когда я не могу Тебя взять или просто потрогать, то я, вроде, как могу потрогать любую, и с этой любой представить, почувствовать в ее теле Тебя… Но ни в одном из этих грешных тел Тебя не было… И плакал я, и разговаривал с Тобою, а Ты мне только грустно улыбалась… Было ощущение, что я плыву куда-то, все дальше удаляясь от Тебя…
Было ощущение совершенно ненужного усталого разврата, где все зачем-то поимели друг друга, и разошлись, как ни в чем не бывало! Вот, такая дьявольская штука, этот неоспоримо нужный и такой бессмысленно ненужный Секс!
Начну с объекта №1. Юное, но уже греховное создание.
Оно лезло целоваться ко мне в нетрезвом уме и напрочь отсутствующем рассудке. Мы познакомились на дискотеке, и там же на дискотеке напились водки.
Этому №1 нужен был я на одну ночь, как впрочем и мне этот объект был нужен совсем ненадолго, чтобы, может, найти в нем какое-то упоминание-воспоминание о Тебе…
Цикл стихотворений о Мухе, Мухотренькине, представляет собой любовный эпос – юмористическо-эротическое фэнтэзи, где главный герой своими фантастическими сверхвозможностями превосходит образ Дон-Жуана и летит по жизни, как муха, на все вкусное и сладкое, что есть в любви, поражая своей любовной силою всех дев.
«Метафизика профессора Цикенбаума» представляет собой любовный эпос с элементами абсурда, где везде торжествует в своем страстном и безумном проявлении одна любовь, любовь чистая и грязная, любовь корыстная и бескорыстная. Все стихи эпоса взаимосвязаны между собой несколькими героями – профессором Цикенбаумом, Амулетовым, Мухотренькиным, Сидоровым, Шульцем и автором эпоса. Смысл эпоса обозначить любовь как единственную меру вещей и великую тайну нашего странного и неполноценного существования.
В книгу писателя и поэта Игоря Соколова вошли лучшие эротические стихи и просто стихи о любви. Роман Игоря Соколова «Двоеженец» был издан в США в 2010 году.
История любви женатого начальника и секретарши превратилась не просто в стихотворный цикл, а в целую поэму, в которой реальность так сильно переплелась с вымыслом и абсурдом земного существования, что стала своего рода философской притчей об испытании человека Богом, но это осмысление будет передано гораздо позднее и в более грустной части, где любовь начальника и секретарши заканчивается реальным разрывом.
Роман «Человек из грязи, нежности и света» представляет собой одновременно искрометную пародию на низкопробное чтиво, и эротическую трагикомедию, в которой хаос жанров – фэнтези, сатиры, триллера и детектива – соседствует с одним единственным желанием – вывернуть наизнанку все человеческие чувства и пороки, чтобы хорошенько разглядеть в человеке и зверя, и Бога, всегда поклоняющегося только одному Эросу – Богу Любви..
Сборник стихов «Письма будущего призрака» представляет собой мистическое и философское осмысление жизни, тайны всего мироздания и Бога. Мысли о любви и о бессмертии образуют постоянную взаимосвязь, помогая автору приблизиться к самым сокровенным тайнам нашего мироздания и творения. Одновременно с этим автор отождествляет себя с уже несуществующим человеком, глядящим назад на прожитую жизнь и поэтому более глубоко и остро вглядывающимся в Вечную Тайну.
Богатый наследник попадает в тюрьму и оказывается в весьма странной компании. Выясняется, что истории всех связаны…
ЛАБОРАТОРИЯ ЛЭФ№ 2, 1990В номере:ОПЫТЫ КЛУБА ЛЭФВиктор Белосков. Сексотрясение, или сексуальная эволюция по Станиславу ЛемуНАШИ ИЛЛЮСТРАЦИИА. Азпири, А. Ц. Лобо. CANDHI. Комикс гданьского КЛФ «Галактика» (Польша)ИЗ НЕНАПЕЧАТАННОГО (ИЗ НЕПЕЧАТНОГО)Владимир Михайлов. Ночь черного хрусталя. Отрывок из повестиНАШИ ИЛЛЮСТРАЦИИА. Азпири, А. Ц. Лобо. MUMIA. Комикс гданьского КЛФ «Галактика» (Польша)ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКАСергей Абрамов. Логика настоящего джентльмена. РассказПЕРЕВОДНЫЕ КАРТИНКИКилгор Траут. Венера на раковине. Глава из романа«ЭРОТИКОНН — 90»Первый лауреат приза «Лаборатории ЛЭФ»НАША ПОЧТАОбзор писем за 1989 — начало 1990 г.
Ведущий американский прозаик Роберт Шекли (род. в 1928 г.) — яркий представитель сатирико-юмористического направления. Большая часть его произведений вошла в сборники "Обмен разумов. Билет на планету Трапай" (1968), "Миры Роберта Шекли" (1984), "Цивилизация статуса" (1990). Наши читатели имели возможность познакомиться с его творческой манерой на страницах журнала (см. например, "Наука и жизнь" № 6, 1962 г.; № 2, 2001 г.). Предлагаем вашему вниманию еще один из его рассказов. № 9 2002.
Из авторского сборника «Центр роста» (М.: Корпорация «Сомбра», 2006)С обложки:Алексей Смирнов давно и плодотворно, работает в жанре альтернативной фантастики. Автор книг «Натюр Морт», «Под крестом и полумесяцем», «Лето никогда», сборника «Ядерный Вий», выпущенного во Франции и в России. В 2004–2005 гг. издательство «Спецкнига» выпустило «Избранные произведения» в 2-х томах (романы «Пограничная крепость», «Лента Mru» и рассказы). Печатался в журналах «Литературное обозрение», «Полдень, XXI век», «Реальность фантастики», «Фантом», «Компьютерра», «Звезда», «Нева», «Русская литература» (Франция), «Стетоскоп» (Франция), «Крещатик» (Германия), рассказы читались на радио «Свобода».Многие произведения переведены на французский язык.Победитель конкурса APT-ЛИТО 2000 г.