Любовь Сутенера - [9]

Короче, выражаясь высоким стилем, ее беспокойная душа явно тяготилась сытым мещанским благополучием, а потому ей постоянно хотелось чего-то большего, постоянно тянуло на поиски все новых и новых приключений.

И эти приключения начались вскоре после того, как ее Серега внезапно разорился и, спасаясь от кредиторов, вынужден был срочно бежать из Москвы. Катюхе вновь пришлось распродавать накопившееся имущество, начиная от шуб и кончая бриллиантами, однако от привычки посещать хорошие рестораны и бары она решительно не могла отказаться. Да и где бы еще она смогла найти нового сожителя?

Порой поиски настолько затягивались, что ей поневоле приходилось в буквальном смысле слова выходить на панель — но даже здесь чертовски везло! Как-то после Нового года идет она по Тверской, вся такая несчастная, голодная и холодная — и денег нет ни копейки. И вдруг ее снимают два дешевых фраера: «Ах, девушка, поедемте к нам, у нас имеется что поесть и выпить, да и просто согреетесь». А Катюхе деваться некуда — вот и согласилась. Приехали, тяпнули водочки, закусили, а потом фраерам, естественно, захотелось секса. А она, что не менее естественно, говорит — денежки вперед! Ребята порылись по карманам, один даже матушкину копилку разбил, насыпали ей груду мелочи и говорят: «Извини, подруга, но больше ни хрена нет!»

И что же сделала Катюха? Дала обоим по одному разу и снова вернулась на Тверскую. Но теперь уже глазки заблестели, походка приосанилась, настроение боевое… Короче, попался ей навстречу итальянец, с которым она сразу же договорилась на сто баксов, так что к вечеру снова была веселой и довольной. И ведь все почему? Не поехала бы она к этим фраерам, не обрела бы куража — и не подцепила бы богатого итальянца!

Вскоре ей крупно повезло — и последующие полтора года она прожила с молодым банкиром, о котором могла вспомнить только то, что у него был «тик» и постоянно дергалась бровь. Зато, после того как он ей надоел, Катюха сумела вернуться в «родную стихию» — иначе говоря, вновь сошлась с авторитетом, только на этот раз уже московским. То был некий Василий, мужик лет под шестьдесят — бывший балтийский матрос, а ныне обладатель огромной московской квартиры и роскошного многоэтажного дома в ближнем Подмосковье.

Этот деятель ревновал Катюху со страшной силой, вырывая у нее телефонную трубку и рыча на ее абонентов: «Слышь ты, клоун гребаный, забудь этот номер». Их бурный роман продолжался около двух лет, причем порой, пропьянствовав пару недель подряд, они ссорились до такой степени, что он выгонял ее из дому без копейки денег и ей в очередной раз приходилось становиться «девочкой по вызову».

Однако Катюха не была бы самой собой, если бы однажды не ушла от Василия к его молодому напарнику, который перед ним откровенно «шестерил». Их отношения очень напоминали один известный сюжет:

«Я ему сердце вырву!» — грозно зарычал тигр Шерхан.

«А я — все остальное, — тут же подхватил шакал Табаки, после чего виновато оглянулся на своего хозяина, — разумеется, после того как ты вырвешь у него сердце».

Между прочим, поскольку отец у этого «шакала» был профессиональным историком, то дал своему сыну древнегреческое имя Фемистокл. Столь сложного имени Катюха запомнить не могла, почему и называла его просто Феней.

Любовь к истории проявлялась у этого Фени весьма своеобразно — надравшись вместе с Катюхой водяры, он начинал ее просвещать, зачитывая целые статьи из доставшейся от отца исторической энциклопедии. Благодаря этому она знала массу отрывочных сведений из антично-средневековой истории, правда, носивших несколько односторонний, сексуально-криминальный оттенок.

Например, ей было известно, что император Нерон женился на своем вольноотпущеннике Пифагоре, причем сам выступал в роли невесты; братья Борджия жили со своей сестрой Лукрецией, а византийская императрица Феодора славилась таким безудержным развратом, что однажды, явившись на пир, устроенный десятью знатными молодцами, отличавшимися огромной физической силой и распущенностью, в течение целой ночи отдавалась всем сотрапезникам. А уже под утро, когда они, изнеможенные, вынуждены были отказаться от этого занятия, отправилась к их слугам, которых было не менее тридцати человек, но даже после этого ушла неудовлетворенной, жалуясь на то, что природа предусмотрела всего три отверстия, а потому так трудно придумать новый способ сношения!

Итак, Катюха изменила Валере с этим самым Феней, и, вполне естественно, подобной измены авторитет ей не простил, жестоко набив морды обоим. Однако связь с любителем истории оказалась довольно непрочной — по своей натуре, и несмотря на сорок с лишним лет, тот продолжал оставаться «мальчиком из хорошей семьи», а потому слишком сильно зависел от своей матушки. Так или иначе, но для Катюхи в который уже раз настали тяжелые времена.

А поскольку несчастья не приходят поодиночке, то на нее свалилась новая напасть — хозяйка скоропостижно выселила ее из той московской квартиры, которую она снимала на протяжении трех последних лет, и они с сыном фактически оказались на улице. Разумеется, о возвращении в родной провинциальный городок, где у них имелась хорошая трехкомнатная квартира, ни мать, ни сын даже не помышляли — только Москва, и никак иначе! (Здесь мне, как урожденному москвичу, невольно хочется воскликнуть: о, эти милые провинциальные прилипалы, и что бы мы только без вас делали!)