Любовь Стратегического Назначения - [39]

— Вот из-за денег-то на Север и подался. Квартиру хотелось свою, чтоб отдельно от родителей со своей Кисей-Лялей жить… Сам-то я с Донбасса… Там после того как «совок» развалился, такой честный фраер, как я, денег на хату заработать на может. Хотя, — Сид хмыкнул, — какой я, мля, честный?

— Ну, говорю, любимая, поехал я на квартиру и мебель заработаю… Она в слезы… Трогательная вся такая… Как в кино: «Не уезжай, родненький!»

— Письма какие писала: длинные, со стихами. А девка-то красивая, видная… Я её фото всегда возле сердца носил. Глядел на него по вечерам… Мучился…

Сид закурил следующую сигарету:

— Друзья говорили: «Не дождется она тебя, найди себе другую». А я упертый — «дождется!». Ни с кем два года — ДВА ГОДА!!! — не трахался, прикинь?! Так я её любил… Никого не хотел…

— В двадцать пять лет приобщиться к прелестям мастурбации — это что-то… Но я по-честному хотел… Верность как, блин, монашка какая-то хранил… Хотя причем тут монашки…

— Как мудак, за Полярным кругом с вахтовиками и ненцами два года проторчал… Семь профессий сменил. Сейчас-то я неплохо устроился, а по-первому нелегко пришлось. Вдали от цивилизации… Но я зубы сцепил — ничего!.. прорвемся! Грела меня мысль, что ждет меня где-то моя Кися-Ляля…

— От тоски напивался, такие вещи вытворял… Многие люди до сих пор не поверят, если им сказать, что Алексей Сидоров — нормальный, в здравом рассудке человек. Потому как вел я себя, как злобный боевой андроид инопланетного происхождения…

— Хотя, наверное, и правильно… Потому что разочаровался я что-то в человечестве…

Сид криво усмехнулся. Я тоже усмехнулся. Он продолжил после недолгого молчания:

— В общем, накопил я денег столько, что две квартиры купить можно было, и на родину, к любимой… А любимая моя-то что-то полгода мне и не пишет уже. Еду себе в Донбасс, переживаю весь… Может, письма её не доходили? Может, случилось что?

Обогнали молоковоз и милицейский «УАЗик».

— Ну да… Случилось… Не дождалась она меня, вот и все. Обычняк. Еле нашел её в городе своем, родном… В ларьке торговала. Умница… Бухгалтером стать хотела… Парикмахером… Ну да — парикмахером… Поговорить — так она и разговаривать со мной не захотела…

Сид снова закурил:

— Предпочла меня другому замечательному молодому человеку… Сделавшему головокружительную карьеру от грузчика на рынке до продавца сигарет поштучно в выездной торговой палатке гастронома «Волна».

Сид зло сплюнул.

— В общем, понял я, что меня банально кинули. Планомерно отымел всех её подружек… и подружек их подружек. И других… и третьих.

Он повернулся ко мне и заговорщицки сообщил бармалейским тоном:

— Сам-то я пацан симпатичный!

Мы оба рассмеялись. Сид снова закурил. Я почувствовал, что он расслабился:

— Наше общество любит красивых людей… — он выпустил клуб дыма, сбил пепел в приоткрытое окно. — Родители подарили мне привлекательную форму черепа. Судьба распорядилась так, что зарабатываю я неплохо… Поэтому мне на хрен не нужно иметь какое-либо особенное обаяние, чувство юмора и талант. Я и так могу трахнуть 95 % всех женщин этой планеты…

Сид опять на секунду повернулся ко мне:

— Другое дело, что — как бы громко это ни звучало — и обаяние, и чувство юмора у меня есть. Плюс мои деньги. А значит, в глазах большинства женщин я почти бог.

Сид выкинул окурок в окно:

— Ничего, что я так вычурно?

* * *

— Твою мать! — выронив монтировку, Сид разражается потоком матерных слов: мы меняем пробитое колесо, и он только что глубоко, до крови, поранил палец.

— Ну вот, всегда так! — он отбегает в сторону, неловко левой рукой расстегивает ширинку и мочится на пораненный палец. Поворачивается ко мне:

— Достань аптечку!

Я достаю черный ящичек с красным крестом. Спрашиваю:

— Ты зачем на палец пописал?

Сид, смахивая капли, смотрит на меня:

— Моча — лучший антисептик в полевых условиях. Это первое, чему учат в армии. Поранился — поссал на рану, потом бинтуй.

Сид достал из аптечки бинт и зеленку. Я помог ему обработать рану. Неловко наложил повязку на палец. Сид придирчиво осмотрел её:

— Потянет…

Мы вернулись к прерванному занятию — менять колесо.

— Вообще моча считается полезной штукой, — продолжил Сид тему, — некоторые её пьют даже, лечатся. Не смотри на меня так. Я её не пью. Не фанат я. Говорю же, некоторые.

Наконец «запаска» встает на нужное место. Я помог Сиду затянуть болты.

— Порядок… Кидай инструменты в багажник.

Через минуту мы снова летим по шоссе с прежней скоростью. День потихоньку клонится к закату. Солнце приобрело красноватый оттенок. Местность вокруг наконец-то изменилась: появились холмы, зеленые рощи.

— Скоро Уральские горы… — бросает Сид.

Мы входим в длинный, затяжной поворот. Мой попутчик хочет пересечь горы одним рывком и отдохнуть уже по ту сторону. Спустя час холмы становятся выше, солнце скрывается за ними сначала на секунды, потом на минуты. Потом исчезает вовсе, оставив о себе напоминание — красную полоску там, где небо соприкасается с горами. Вижу последний отблеск на верхушке огромнейшего высоковольтного столба. Всё.

Мы в горах. Дорога петляет среди скал. Фары выхватывают сплошную стену каменной породы. Километр за километром. Сколько машин! Сид уже не так часто обгоняет попутки. Скалы, скалы, скалы и вдруг… море огней слева внизу.