Любовь срывает маски - [105]

В этот момент он отстранился от нее — всего на один миг, только чтобы поднять ее на руки.

— Сегодня, моя прелесть, ты откроешь мне, по крайней мере, одну из своих тайн, — прошептал он, а когда она попыталась спорить, склонился над ней и нежно поцеловал в губы. Потом он опустил ее на пол возле кровати, а сам бесстыдно, прямо на ее глазах, начал снимать панталоны и чулки.

Мэриан охватила самая настоящая паника. Она почувствовала, как ее бьет дрожь.

— Прошу вас… Я… передумала. Я дам вам слово… — прошептала она, пытаясь не смотреть на его обнаженное тело. — Я клянусь никогда больше не убегать от вас.

Легкая, едва заметная улыбка появилась на его губах, когда он положил руки ей на плечи.

— Сейчас уже слишком поздно в чем-либо клясться, моя прелестная искусительница. Время клятв миновало. — Его глаза полыхнули огнем. — Пришло время ожиданий и надежд… для нас обоих.

Мэриан старалась не поддаться этому обольстительному пламени, не замечать предательского трепета, охватившего ее при этих словах. Но когда он дразнящим, долгим поцелуем накрыл ее губы и у нее закружилась голова, она уже не могла отрицать очевидное.

Словно сквозь сон она ощущала, как его горячие руки, скользя по плечам, снимают с нее платье, слышала, как он приглушенно ругается, путаясь в завязках ее юбки, видела, как к ее ногам с тихим шуршанием падает одежда, образуя на полу пышные, будто пенные, волны.

Но все это, казалось, происходило не с ней. Единственное, что занимало ее сейчас, — это неистовая страсть, которая вспыхнула в его глазах, когда его руки, легко скользя по ее телу, прикрытому лишь тонкой сорочкой, задержались на ее тугих, упругих бедрах. Она отступила было в испуге, но споткнулась о кровать, что стояла сразу за ее спиной.

— Пожалуйста, Гаретт, — пробормотала она, замирая от страха и желания.

Он посмотрел прямо ей в глаза, силой своего взгляда удерживая ее взгляд.

— Среди всех ролей, которые ты играла, моя прелестная цыганская принцесса, никогда не было роли трусихи. Так не стоит обращаться к ней сейчас. Она тебе не подходит.

Мэриан ничего не смогла на это возразить, почти физически ощущая на себе его жаркий взгляд, скользнувший вниз, к ее полуобнаженной груди, едва прикрытой тонкой сорочкой.

И когда в следующее мгновение он спустил с ее плеч этот последний, эфемерный покров и принялся ласково поглаживать ей грудь, очерчивая круги, тихий стон наслаждения невольно вырвался из ее груди. Она видела, что он продолжал внимательно наблюдать за ней, и умом понимала, что должна сейчас испытывать жгучий стыд, но все, что она ощущала в этот момент, это ни с чем не сравнимое удовольствие и страстное, чувственное желание, горячей волной поднимающееся в ней, соблазняющее, увлекающее в пучину опасности.

Он буквально пожирал ее взглядом. Она закрыла глаза и только тихо вздохнула, когда он склонился над ней, чтобы губами касаться ее груди. Ее пальцы помимо ее воли погрузились в его густую черную гриву, и она безотчетным движением все ближе и ближе притягивала его к себе. А он, казалось, никак не мог насытиться этой лаской. Он целовал, покусывал, играл языком с напрягшимися сосками и набухшими полушариями ее груди, пока она не почувствовала дрожь и слабость в ногах, и ей показалось, что колени сейчас подогнутся и она упадет. Однако он крепко обнимал ее, обхватив одной рукой за тонкую талию.

Неужели она полностью потеряла всякое благоразумие? Мэриан чувствовала, что не в состоянии больше контролировать свое тело. Казалось, для его рук и губ не было пределов и ограничений. Они дразнили, ласкали, искушали ее, пока она не почувствовала сладкую истому и слабость во всем теле, ставшем вдруг таким податливым и расслабленным.

Когда он выпрямился, она почувствовала, как вместе с легкими движениями его пальцев скользнула вверх тонкая ткань сорочки и облаком опустилась на землю у ее ног. Мэриан открыла глаза, но только для того, чтобы увидеть, каким голодным взглядом он чуть ли не пожирал ее обнаженное тело.

На какое-то мгновение девушка почувствовала гордость. Это она вызвала в нем безудержное желание и неистовый огонь в его глазах. Но затем она устыдилась своих мыслей. О чем она только думает? Как ей не стыдно! Как могла она позволить ему, чужому для нее человеку, увидеть себя обнаженной? Она не раз говорила себе, что только муж имеет на это право.

И неожиданно вместе с чувством стыда пришла отчетливая мысль, поразившая ее до глубины души. Она не хочет, чтобы какой-то другой мужчина смотрел на нее таким взглядом! Никто другой, кроме Гаретта.

— Твое тело свято для меня, как храм, — прошептал он, отрывая взгляд от ее груди и заглядывая в глаза.

— Вот как? — пробормотала она срывающимся голосом. Она должна разрушить эти чары. Должна! Мэриан попыталась говорить более жестко. — Тогда зачем же вы хотите осквернить его?

Чуть безрассудная, слабая улыбка заиграла на его губах.

— Не осквернить! А боготворить! Преклоняться! Позволь мне молиться перед твоим алтарем, моя прелесть, чтобы не быть ввергнутым в ад.

— Я не могу спасти вас от вечных мук, — прошептала она, пытаясь предотвратить неизбежное. Она решила использовать последнее оружие, которое было в ее распоряжении. — Если вы возьмете меня сейчас, то на время, может, и забудете о прошлом, но при малейшем упоминании о вашем дяде вы вновь станете подозревать и преследовать меня.