Любовь слепа - [74]

Киббл кивнул.

– Почему вы не сказали Эйдриану?

Кларисса заметила, что слуга не упомянул титула ее мужа, но знала, что между этими двумя мужчинами особые отношения, почти как у отца с сыном, так что не слишком удивилась. И ей совсем не хотелось отвечать на его вопрос.

Поскольку она молчала, Киббл спросил:

– Это потому, что не хотите смотреть на своего мужа? И опять в его голосе не было ни осуждения, ни порицания, но Кларисса ужаснулась.

– Нет! Конечно, нет! – воскликнула она. – Эйдриан прекрасен! Его шрам вообще не влияет на его внешность. У него самые глубокие, самые прекрасные глаза и самые нежные губы, и...

Поняв, что она говорит, Кларисса умолкла и почувствовала, что заливается краской.

– Вы любите его, – с удовлетворением сказал Киббл.

– Да. Думаю, люблю, – робко призналась она.

В очках Кларисса без труда увидела улыбку, преобразившую теперь лицо дворецкого. Киббл, несомненно, тоже любил Эйдриана, и ему было приятно знать, что и молодая жена любит его.

Несколько мгновений они улыбались друг другу, потом Киббл нахмурился и сказал:

– Но почему вы прячете от него свои очки? – Когда Кларисса прикусила губу и отвела взгляд, он спросил: – Это ради него?

– Да, – с несчастным видом ответила она – хотя на самом деле это было ради них обоих. Кларисса не хотела, чтобы он смотрел на нее в уродливых очках, она боялась, что из-за этого она может потерять ту небольшую его привязанность, которую она завоевала.

Киббл нахмурился:

– Но вы не понимаете, что будет лучше дать ему знать, что вы на самом деле можете видеть его и все равно любите, чем позволять ему думать, что вы не знаете, как он выглядит?

Смущенная, Кларисса подняла на него взгляд:

–Ч то?

Киббл нахмурился и спросил:

– Вы прячете свои очки не потому, что он будет себя неловко чувствовать под вашим взглядом?

– Ему неловко под моим взглядом? – в замешательстве переспросила она. – Нет. Почему ему должно быть неловко под моим взглядом? Я люблю его таким, какой он есть. Я считаю его красивым, и умным, и милым, и...

– Тогда почему вы не носите их и не говорите ему об этом? – прервал ее Киббл.

Кларисса заморгала, думая, что дворецкий, должно быть, туго соображает. Жалея его, она объяснила:

– Потому что очки меня уродуют.

Киббл удивленно заморгал, и теперь настала его очередь спросить:

– Что?

Кларисса вздохнула.

– Лидия говорит, что они меня уродуют. А когда леди Моубри услышала, что моя запасная пара очков разбилась, она сказала, что Эйдриан обрадуется. Я боюсь, что в них он не будет считать меня привлекательной.

Киббл дернулся назад, как будто она ударила его. Он потрясенно смотрел на нее, а потом сказал:

– Вы отказываетесь носить очки, потому что боитесь, что Эйдриан сочтет вас непривлекательной?

– Да, – призналась несчастная Кларисса и замерла, когда дворецкий вдруг разразился хохотом. Бросив на него хмурый взгляд, она резко сказала: – Что тут такого смешного?

– О, миледи, если бы вы только знали! – выговорил он в промежутках между хохотом и судорожными вдохами. – О, вы двое такие милые. Каждый так сильно влюблен и боится отказа от другого.

Кларисса сердито посмотрела на него, совсем не довольная весельем слуги.

– О, дорогая...

Кларисса обернулась и увидела на пороге леди Моубри, на ее лице было написано раздражение. Качая головой, она вошла к комнату и присоединилась к ним.

– Прошу прощения, но я подслушивала в коридоре. Кларисса, боюсь, вы неправильно поняли меня.

– Леди Моубри, – удивленно произнесла Кларисса. – Когда вы приехали сюда?

– Около часа назад, – призналась мать Эйдриана. – Я решила приехать в гости и посмотреть, как вы с моим сыном живете. Я бы приехала еще вчера вечером, но у кареты сломалось колесо. Нам пришлось остановиться на ночь в гостинице, пока его чинили.

Она устроилась на свободной стороне кровати и похлопала Клариссу по руке.

– Если бы я знала, что вы больны, я бы нашла наемный экипаж и продолжила путь.

– В этом не было необходимости. Со мной все хорошо, – пробормотала Кларисса, но ее тронули такие заверения.

– Нет, моя дорогая. Совершенно ясно видно, что с вами не все хорошо, – возразила леди Моубри. – Вы действовали исходя из неправильных представлений.

Кларисса удивленно подняла брови:

– Неправильных представлений, миледи?

Мать Эйдриана открыла рот, но остановилась. Когда она все-таки заговорила, Кларисса была уверена, что слова были не те, которые она первоначально собиралась сказать.

– Я была бы очень рада, если бы вы называли меня «мама», Кларисса. Мне всегда хотелось иметь дочь, но после Эйдриана я не могла больше иметь детей. Я была бы счастлива, если бы могла заполнить пустоту, оставленную смертью вашей матери. Мне кажется, Лидия не... ну, у нее никогда не было своих детей, возможно, поэтому она не слишком подходит для этой роли, – снисходительно сказала леди Моубри.

Улыбаясь, Кларисса сжала руку матери Эйдриана и прошептала:

– Спасибо... мама.

Леди Моубри просияла, ее глаза блестели, как подозревала Кларисса, от слез. Но прежде чем они успели сказать что-то еще, Киббл кашлянул.

Завладев их вниманием, он предложил:

– Возможно, вы могли бы разъяснить это недоразумение, леди Моубри, чтобы леди Кларисса все правильно поняла и могла что-то исправить?