Любовь с первого лайка - [38]

Я вопросительно смотрю на Блейка.

– Нет-нет, конечно! Пожалуйста, присоединяйтесь! – говорит он.

Женщина откидывает юбку своего вышитого черного платья в сторону и изящно садится рядом со мной, как будто для нее это обычный субботний вечер. Ее жених, худой молодой человек в смокинге, не расстающийся с телефоном, присоединяется к нам.

– Мы на самом деле выкупили только полстола, – тихо признается Блейк.

– И что? Все потрясающе. Просто потрясающе, – отзываюсь я.

Я даже не заметила, что в зале играл эмбиент, но музыка стихает, когда все усаживаются. Смолкают разговоры.

Ведущий, мужчина за пятьдесят, который, похоже, нарочно подбирал красную бабочку под цвет плакатов ассоциации, откашливается. Он представляется, назвавшись членом правления, и поздравляет всех нас с тем, что мы решили поддержать столь достойное дело. Публика аплодирует; я хлопаю, потом кладу руку на колено Блейка в знак поддержки.

Он смотрит на меня с благодарностью.

– Спасибо, что ты здесь со мной, – говорит он, придвинувшись настолько, что его губы касаются моего уха.

Ведущий объясняет, что он в правлении уже больше двух десятков лет, после того как его брат скончался от сердечного приступа. Когда он рассказывает о смерти родственника, голос у него не дрожит. Понятно, что он столько раз произносил эту речь, что и сам сбился бы со счета. Удовольствие аудитории от самой себя тускнеет, атмосфера становится тягостной.

– Вот почему так важно, чтобы американская кардиологическая Ассоциация продолжала работать, – заключает ведущий. – Благодаря средствам, собранным сегодня, она, уверен, продержится еще не один год. Я бы хотел представить нашего первого гостя…

Ведущий вызывает троих гостей, чтобы они поделились своими историями. Каждого затронули сердечные болезни – или его самого, или кого-то из близких, и они произносят прочувствованные речи о том, как ассоциация спасает жизни. Пока они говорят, официанты крадучись обходят столы и собирают заказы.

Когда речи заканчиваются, возвращается ведущий, чтобы пригласить присутствующих приступить к ужину и пообщаться. Блондинка рядом со мной ерзает на стуле, бросает на меня неловкий взгляд и снова поворачивается к жениху. Увидев, что он опять уткнулся в телефон, она вздыхает и делает большой глоток шампанского.

– Я Стефани, – внезапно говорит она, повернувшись ко мне и протягивая руку.

Пожатие у нее крепче, чем я ожидала.

– Элайза. Рада познакомиться.

– Элайза! – восклицает она. – Я так и думала, что это вы.

Я застываю, открывая и закрывая рот, как попавшаяся на удочку рыба.

– Уверена, вы уже устали это постоянно слышать, но, по-моему, я вас знаю по Инстаграму, – говорит она. – Я на вас подписалась, когда мы с Тедди еще только встречались. Мне так понравились ваши украшения. В итоге я влюбилась в другого дизайнера – без обид, – но правда, у вас потрясающие вещи.

Она рассеянно проводит пальцем по обручальному кольцу, броскому, ограненному «подушкой» камню в платине, окруженному нимбом из мелких бриллиантов. На вид два с половиной или три карата.

– Что ж, спасибо, что обратили на нас внимание, – говорю я, понизив голос, чтобы не привлекать внимание Блейка.

Я слышу, что он разговаривает с друзьями, но не могу рисковать, позволив этой женщине и дальше задавать вопросы. Вместе этого я перехожу в наступление и начинаю задавать их сама, чтобы ее отвлечь.

– А когда вы обручились?

Она радостно рассказывает про помолвку в канун Рождества, про то, как тяжело спланировать свадьбу в долине Напа, про планы провести медовый месяц во Флоренции и остальной Тоскане. Все это время мое лицо искажает широкая застывшая улыбка и я усердно ставлю точки кивками после каждого ее предложения.

– Но погодите, погодите, хватит обо мне, – говорит Стефани; ее глаза округляются, и она еще сильнее понижает голос. – Это… он?

Она самым неделикатным из возможных жестов указывает на Блейка. Мне хочется провалиться сквозь мраморный пол.

Меня слишком тошнит, чтобы говорить. Мысли путаются – одно неверное слово этой женщины, сказанное достаточно громко, чтобы услышал Блейк, и все может посыпаться. Я выбираю самый уклончивый ответ: улыбаюсь и поднимаю бровь, что, как я надеюсь, придаст мне загадочный и кокетливый вид, а не сделает похожей на маньячку.

– Простите, я на минутку, – говорю я Стефани.

Я оборачиваюсь и тяну Блейка за рукав:

– Можешь отойти со мной не секундочку?

Он разговаривает с Дэном, Ариэль, Питером и Джеффом, но не возражает. Он встает со стула и кладет руку мне на поясницу, пока я пробираюсь между столиками. Когда мы идем по залу, я вижу, как женщины смотрят на Блейка, и меня распирает от гордости. Я не готова его потерять.

Я увлекаю Блейка в укромный уголок возле гардероба. Кто бы там ни дежурил, он, похоже, вышел. Паника бьется у меня в груди стаей птиц, бешено хлопающих крыльями в попытке выбраться наружу. Я не знаю, что сказать Блейку, – я только знаю, что надо что-то сказать, что угодно, что оправдывало бы то, что я вытащила его из-за стола. Мы не можем вернуться за стол. Нельзя, пока там Стефани со своими вопросами и попытками разнюхать правду.

– Все в порядке? – спрашивает Блейк.