Любовь продается, или Пираты 25 века - [40]

* * *

Только я оказалась дома, как ко мне нескончаемым потоком ринулись посетители. Сначала прилетела Оли со своим отцом. Алан Портс действительно оказался видным представительным мужчиной. Настоящий государственный чиновник высокого уровня. Он искренне и прочувствованно пожал мне руку и приобнял, прошептав: "Спасибо за дочь".

Оли как юный жеребенок прыгала вокруг меня, захлебываясь то смехом, то слезами.

— Лия! Лия! Я все рассказала папе — как ты меня спасла, как оберегала, как заботилась обо мне! Лия, я так рада, что ты здесь, с нами! Мы теперь будем подругами! Правда?

— Конечно, Оли, — я улыбнулась, — будем обязательно.

— Лия — можно, я вас так буду называть? — спросил серьезно Алан.

Я кивнула: конечно, можно.

— Мне поручили — хотя, в сущности, я вызвался сам — от лица Правительства уведомить вас о награде за проявленное мужество.

Я поморщилась.

— Нет — нет, — видя мою скривившуюся рожицу, замахал руками мужчина, — не переживайте, не будет никаких журналистов и пресс — конференций! Ваше участие держится в строжайшей тайне. И да, наши военные обследовали этот спутник К312 и нашли его поистине уникальным. Мало того что он представляет собой, в сущности, большой драгоценный камень, так там осталась еще и тьма дорогого оборудования, груза и оружия. Мы думаем превратить его или в музей, или в площадку для любителей ролевых игр. Или еще во что‑то…

— Папа, ну сколько можно? — дернула Оли отца за руку. — Говори уже, а то я со скуки умру!

— Да, Лия… Я к чему веду… Вам полагается вознаграждение. Десять процентов от оценочной стоимости спутника.

Я удивленно вытаращила глаза:

— Не нужно никакого вознаграждения. Я не…

— Постойте, — перебил меня Алан, — не спешите. Это огромные деньги. И эти деньги не за краденые товары, которые мы обнаружили на складах. И не за спасение людей. Я знаю, вы сделали это не ради наживы. Это деньги за сам спутник, за будущий музейный экспонат. Не отказывайтесь, Лия. Подумайте о будущем.

Я задумалась. Оли прохаживалась по моей квартире, рассматривая бабушкины рисунки на стенах, трогала записи моих театральных постановок, охала и ахала, восхищенно вздыхая. На нее не особо повлиял плен, психологи и лекарства быстро восстановили душевное равновесие девочки. Она забыла Рода и насилие как страшный кошмар и превратилась в прежнюю легкомысленную девчушку. Когда же я смогу это сделать?..

— Вы будете иметь возможность осуществить вашу мечту, Лия, — продолжал Алан, и я вздрогнула, потому что совершенно забылась и отвлеклась от разговора. — Вы сможете заняться благотворительностью, если хотите, или сможете улететь на тихую, только что открытую планетку и заняться чем‑нибудь полезным… Вы сможете, я уверен в вас.

— Хорошо, — прервала я его решительно и улыбнулась: — Уговорили.

— Ну вот и отлично, — пожал мне руку Алан. — Теперь, когда со всеми формальностями закончено, мы с Оли приглашаем вас к нам в гости, в наш особняк на Норд — авеню. Мы через неделю даем прием в честь дня рождения нашей дочери.

И тихонько прошептал, склонившись ко мне:

— На самом деле это прием в честь счастливого возвращения Оли домой, но гостям это знать не обязательно.

Мужчина заговорщицки подмигнул мне и поднялся со стула.

— Алан, может, вы в курсе? — спросила я его уже на выходе. — Кирилла Коу нашли?

— Нет, Лия, его так и не удалось поймать, — вздохнул Алан, — но вы не переживайте: здесь, на Прим, вы в полной безопасности. Ему до вас не добраться.

Я закрыла за гостями двери и только тогда смогла с облегчением выдохнуть. Исчез. Ну и отлично! Я бы не хотела, чтобы Кира арестовали.

* * *

Прием, устроенный Аланом Портсом в честь восемнадцатилетия Оливии, отметили с размахом. Было приглашено около сотни гостей — школьные друзья Оли, многочисленные родственники и сослуживцы ее отца. Меня представили как коллегу Алана. Если у кого‑то и возникли сомнения, что я приятельница Алана, а не Оли, то они их не высказывали. А сомнения, безусловно, могли быть, так как именинница весь вечер не отходила от меня ни на шаг. Водила от одной группы родных к другой, представляя как свою лучшую подругу и расхваливая на все лады. Приходилось периодически дергать ее за рукав, пытаясь прервать поток излияний в мой адрес.

Познакомилась я и с биологической матерью Оли — Сильвией. Та оказалась красивой ухоженной женщиной, выглядящей не более чем на тридцать лет. Она не жила с Аланом уже давно, почти шестнадцать лет, и за это время успела поменять около десяти официальных партнеров. Если честно, Оли и сама не знала точное количество своих отчимов. Мы вышли на балкон. Оли смеялась непринужденно и весело, совершенно не обижаясь на легкомыслие матери. На Прим это было в порядке вещей. Да и я — прежняя ничего ненормального в поведении Сильвии не увидела бы. У Алана так же часто менялись женщины. "Я даже не знаю, кто в данный момент любовница папы, — махнула рукой в сторону группы красавиц Оли и рассмеялась: — Уже и сама сбилась со счета".

Я подумала, что мне в этом смысле с родителями повезло. Кроме партнерства, их объединяют гораздо более крепкие узы — наука и совместная работа.

А еще я постоянно анализировала и размышляла. Мысленно критиковала, осуждала и тут же оправдывала. Я хотела хоть на миг стать прежней легкомысленной Лией Рэй, избавиться от своей чужеродности и внутреннего дискомфорта. Я пыталась всмотреться, вслушаться в этот процветающий мир, эгоистичный, величественный, богатый, тщеславный, яркий, разноцветный, сверкающий драгоценными камнями и белозубыми улыбками. Представленный на этом приеме во всей своей красе и блеске. Не удавалось. Я по — прежнему чувствовала себя здесь чужестранкой, случайно оказавшейся среди местных жителей. Меня же не было на Прим всего год, неужели я могла так измениться?!