Любовь продается, или Пираты 25 века - [18]

От постоянного нахождения в трех комнатах толку было мало. И даже не потому, что было скучно (я развлекала себя тем, что часами смотрела на голографическую карту и выбирала путь домой, выстраивала маршрут с минимальным количеством прыжков, считала расстояние до Прим… пока на глаза не наворачивались слезы и сердце не сжималось от тоски). Дело в том, что нужно было двигаться вперед, навстречу цели, навстречу свободе.

Отмечая своеобразный юбилей, мы сидели за столом и ужинали.

— Род, — начала я, — а давай устроим прием, праздник?.. (Он поднял глаза от тарелки.) Пригласим кого‑нибудь…

— Тебе меня мало? Хочется развлечений? — голос похолодел.

— Нет — нет! Ты не понял. Ты все время где‑то пропадаешь, я сижу одна в комнате, скучаю ужасно… — надула губы и похлопала ресницами. — Можно мне уже выйти наружу?

— Ну, хоть в коридор? — сразу добавила я, заметив подернутый изморозью взгляд из‑под бровей.

Род мгновенно просчитывал наперед все мои просьбы и ужимки.

— Я скоро здесь заплесневею (я гибко соскользнула со стула и перетекла к нему на колени), покроюсь пушистым мхом (обняла за шею и немного прикусила мочку уха), затянусь паутинкой. Будешь иногда доставать меня из кладовки и протирать тряпочкой от пыли…

Я несла чушь, ходила по тонкой грани, в любой момент ожидая резкого окрика или болезненного щипка. Прошло уже два месяца, мне нужно было (следуя своему внутреннему плану) давно осмотреться на местности. Изучить спутник, нарисовать в голове хоть приблизительную карту коридоров, уровней, комнат. А я до сих пор сижу в спальне и служу постельной грелочкой.

— Ну, пожалуйста, — я взъерошила ему волосы.

Роду очень нравилась я в образе игривой малышки. Когда я одевала шорты и футболку или коротенький сарафан с оборочками, в зеркале отражался подросток лет пятнадцати — шестнадцати максимум. А если еще взбивала волосы, чтобы они торчали в разные стороны, и рисовала себе веснушки на носу — образ школьницы был полным.

— Хорошо, — жесткие пальцы обхватили подбородок и пронзительные холодные глаза внимательно уставились в мои.

Я тут же начала мысленно проговаривать про себя: «Все хорошо. Я глупенькая маленькая девочка, я люблю тебя». Иногда мне казалось, что он читает мои мысли. И это пугало до дрожи в коленках.

— Если ты хочешь развлечений, — произнес он холодно, я судорожно закивала головой, — я буду брать тебя на некоторые встречи.

— Мы же обойдемся без убийств, а, Род? — невинно поинтересовалась я (как подумаю, что у него за встречи и развлечения — тошно становится). — Ты будешь снисходительным к своей малышке? А то еще в обморок хлопнусь…

Я нервно хихикнула. На самом деле мне было совершенно не смешно, но вырвать разрешение на выход из личных комнат дорогого стоит.

— Тебе будет позволено ходить по третьему уровню. Ниже — ни шагу. Там небезопасно, Лия, — серьезно произнес он. — А завтра мы с тобой пойдем встречать новую партию груза.

Сердце дернулось и замерло.

— Ты захватишь корабль? — тихонько и жалобно спросила я.

— Да. Завтра отгружается небольшой неприметный грузовик с ценным фрахтом. Очень ценным, Лия.

И хоть я и считала, что нет ничего ценнее человеческой жизни, но нашла в себе силы поинтересоваться:

— И что там перевозят?

— Новейшие разработки энергетических батарей. Одна такая, — он показал на фалангу указательного пальца, — батарея, вставленная, например, в кухонный комбайн, заставит его работать более десяти лет. А ты же знаешь, сколько энергии тратится на расщепление материи.

Я еще находилась в прострации и не реагировала.

— Милая моя девочка, — я напряглась, интуитивно почувствовав в прохладном тоне неясную угрозу, — хоть ты и пытаешься создать вид легкомысленной глупенькой простушки, меня не обманешь.

Я перевела испуганный взгляд на Рода и похлопала ресницами.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты очень умная, Лия. У тебя хорошая интуиция, ты умеешь лгать и изворачиваться. Ты разбираешься в технике, умеешь работать с картой… — уловив мой испуганный взгляд, усмехнулся: — Да — да. Во всех комнатах стоят камеры — думаешь, я не знаю, что ты перебираешь на визоре изображения коридоров, комнат или что часами простаиваешь перед голограммой галактики?

Я обреченно пискнула. Слезы выступили на глазах.

— Я скучаю по дому… Родителям, бабушке…

— Да, я понимаю. Я же не монстр.

«А кто же ты?» — подумала грустно.

Род крепко обнял меня и начал укачивать как ребенка. Странно. Иногда его жестокость сменялась почти отеческой нежностью. И оттого еще более страшным и непредсказуем он мне казался.

* * *

Ровно в двенадцать на следующий день Род зашел ко мне в комнату. Я уже ждала его, одетая в легкий брючный костюм, немного бледная, с сильно колотящимся сердцем. «Ну зачем я попросила разрешения сопровождать его?!» — спрашивала я себя. «Ты знаешь, зачем, — тут же отвечала. — Корабль бы захватили и без тебя, а вот выйти, наконец, из клетки нужно. Если для обретения свободы придется равнодушно смотреть на пленников и делать вид, что тебе интересны энергетические батареи, ты это сделаешь».

Мы вышли из личных покоев и быстро пошли по темному коридору. Я едва поспевала за широкими шагами идущего впереди мужчины.