Любовь - [10]
Несмотря на отсутствие прежней подлинности в палеоантропологическом смысле, любимые всеми охотничьи и собирательские племена тем не менее дают кое-ка-кой материал эволюционным психологам. Так, например, американская исследовательница из университета Радгерса в Нью-Брансвике (Нью-Джерси) Элен Фишер сообщает о временной моногамии в охотничьих и собирательских сообществах. У естественных народов брачные союзы существуют в течение четырех-пяти лет, именно столько, сколько необходимо для ухода за маленьким ребенком. После этого пути супругов расходятся, и они принимаются за поиски новых партнеров. Для Элен Фишер это представляется настолько убедительным, что она полагает, будто и наши предки отличались точно таким же поведением. Таким образом, человек по своей природе является существом «последовательно моногамным». То есть человеческое поведение предусматривает верность партнеру на определенное время, а неверность во время воспитания маленького ребенка считается такой же аномалией, как пожизненная моногамия. Вместо «окаянных семи лет» в действительности должны быть четыре «окаянных года»; и смотрите-ка: статистика разводов в Соединенных Штатах говорит о том, что супружеские пары чаще всего расстаются по истечении четырех лет совместной жизни. Провалиться мне на этом месте, если это не рудимент каменного века! Только совместное владение пашней и скотом пожизненно соединило мужчину и женщину и привело к взаимному «обладанию» супругами друг другом в форме брака. Так как этот процесс начался только в голоцене, он, по мнению эволюционных психологов, остался без последствий для нашего, гнездящегося в нашем мозге «любовного модуля», ибо наши застрявшие в каменном веке мозги уже тогда были неспособны к дальнейшему развитию. Нет поэтому ничего удивительного в том, что наша истинная природа имеет больше общего с человекообразными обезьянами, а не с требованием моногамии — приобретения неолитической западной культуры. Именно в человекообразной обезьяне узнаем мы истинного человека. Непонятно, правда, в какой из пяти?
Мост в туман
В ископаемых остатках невозможно обнаружить окаменевший дух наших предков. Единственные живые свидетели и современники эволюционного процесса нашего вида ничего не могут нам о нем поведать. Они отделились от нас много миллионов лет назад, и с тех пор шли по эволюции собственными путями: гиббоны, орангутанги, гориллы, шимпанзе и бонобо. Но, собственно, если их последний общий с нами предок, вместо того чтобы отправиться на поиски новой жизни в саванне, образовавшейся в результате грандиозного провала Рифтовой долины, остался в дремучих тропических лесах, то мы — по мнению биологов и эволюционных психологов — многое можем узнать, изучая человекообразных обезьян. Исследуя их понятия о семье и их склонность к взаимопомощи, мы можем сделать определенные выводы о происхождении нашей морали. «Если ты сейчас мне поможешь, то и я когда-нибудь тебе помогу». Эта мысль, как кажется, родилась в животном царстве, среди человекообразных обезьян. Нидерландский исследователь жизни приматов Франс де Вааль в бесчисленных статьях и книгах подтверждает высказанную в 1970-е годы Робертом Трайверсом мысль о «реципрокном альтруизме».
Учиться у человекообразных обезьян — это значит узнать что-то новое о происхождении нашего поведения. Здесь не возникает никаких вопросов. Но много ли расскажут нам наши мохнатые родственники о такой сложной вещи, как наша человеческая сексуальность, а тем паче о еще более сложном чувстве любви, соединяющем мужчину и женщину?
Ответ один: до ужаса мало! Половое поведение орангутангов, гиббонов, шимпанзе, бонобо и горилл не только не напоминает половое поведение человека, — поведение одних обезьян не похоже на поведение других. Всякая общность исчезает, когда дело доходит до секса. Каждая человекообразная обезьяна ведет себя по-своему. Гиббоны, например, строго моногамны, они всю жизнь живут парами в определенном, так же строго очерченном ареале обитания. Поиск подходящего партнера у гиббонов может продолжаться годами.
Остальные четыре вида человекообразных обезьян оказались невосприимчивы к таким понятиям о первобытной супружеской верности. Орангутанги в половом поведении отличаются невероятной гибкостью. В то время как самки склонны обосновываться на одном месте, самцы бродят по довольно обширной округе. Самки орангутанга живут мелкими группами, образуя их со своими детенышами. Связь между отдельными группами довольно рыхлая. Образ жизни орангутангов настолько свободен, что о нем до сих пор известно очень немного.
Напротив, в стае горилл существуют строгая иерархия и порядок. Живут эти обезьяны так называемыми гаремными семьями с единственным доминирующим самцом, который единолично оплодотворяет всех своих самок. Численность таких семейств колеблется от четырех до четырнадцати особей. Когда детеныши достигают половой зрелости, они покидают группу, как самки, так и самцы.
У шимпанзе, напротив, нравы несколько более свободные. Хотя и у этих обезьян в стаде есть доминирующий самец, в группу могут приходить и другие самцы и спариваться со многими самками. Иногда самец сам следит за тем, чтобы самка нашла себе пару. В ряде случаев самец и самка некоторое время проводят в изоляции от остального стада, прячась от него в кустах. Каких-либо строгих правил, как кажется, у шимпанзе нет. Стаи их обычно более многочисленны, чем у горилл, и состоят из 20–80 особей.
Наша экономическая система, наш образ жизни, наше представление о людях: Основы нашего общества находятся в кризисе, бывшая определенность пропала. Р.Д. Прехт — о неуверенности немцев и их новом интересе к философии.
Системное мышление помогает бороться со сложностью в инженерных, менеджерских, предпринимательских и культурных проектах: оно даёт возможность думать по очереди обо всём важном, но при этом не терять взаимовлияний этих по отдельности продуманных моментов. Содержание данного учебника для ВУЗов базируется не столько на традиционной академической литературе по общей теории систем, сколько на современных международных стандартах и публичных документах системной инженерии и инженерии предприятий.
Книга представляет собой перевод на русский язык знаменитой «Тайны природы» Германа Хакена. Ее первейшая цель — донести до читателя идеи синергетики, позволяющие познать удивительные, необычайно разнообразные, организованные структуры, созданные самой природой. Для самого широкого круга читателей.
"В настоящее время большая часть философов-аналитиков привыкла отделять в своих книгах рассуждения о морали от мыслей о науке. Это, конечно, затрудняет понимание того факта, что в самом центре и этики и философии науки лежит общая проблема-проблема оценки. Поведение человека может рассматриваться как приемлемое или неприемлемое, успешное или ошибочное, оно может получить одобрение или подвергнуться осуждению. То же самое относится и к идеям человека, к его теориям и объяснениям. И это не просто игра слов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.