Любовь под прицелом - [38]

Увидел меня, осклабился, дружески протянул руку:

— Здорово, приятель! Не ждал? Неужели мог подумать, что во второй раз доверю тебе девку?… Шалишь, брат, не получится… Чем занимается красавица? Вяжет, читает или мечтает о встрече со мной?

Не отвечая, я непонимающе глядел на человека, которого буквально минуту тому назад готов был растерзать, продырявить всеми известными мне средствами. Смотрел и не понимал, что это — действительность или мираж?

— Ты что, чокнулся? Или не узнаешь с перепоя?… Поясняю. Тихон послал меня сопровождать вас с Любкой. Дабы не скурвились и не сбежали. Дошло? Доверия к тебе — ни на грош, вот я и согласился попутешествовать. Не могу допустить, чтобы ты спарился с Любкой… Тихону про это, конечно, молчок, да он мужик разумный, понимает, что к чему… Чем же занимается Любка?

Недавно бытующая во мне кровожадность уступила место брезгливости и презрению. Паяц, клоун, бесталанный, напыщенный! Его не убивать надо — сечь розгами, как секли на Руси в старину. Чтобы обмарался со страху, чтобы выл, вымаливал пощаду…

— Любаша спит.

— Устала?… По какой такой причине? — Голос Владьки сделался жестким и колючим, руки сжались в кулаки. — Или ты успел добраться до девки?

— Прекрати хамить, подонок! — выкрикнул я, в свою очередь, сжимая кулаки и подавшись к нему всем телом. — Прекрати, говорю, пока я не вышиб ржавые твои мозги!

Стояли мы друг против друга, напряженные и злые, готовые к схватке. Я не собирался отступать. За спиной — вход в купе, где спала девушка, выходит, я защищаю ее сон. Понимание этого придавало мне силы.

Отступил Владик. Вдруг заулыбался, дружески похлопал меня по плечу:

— А мы с Тихоном думали — теля, жидкий кисель… Молоток, паря, так и надо! Ежели ты не перегрызешь другому глотку, он перегрызет твою… Пошли к госпоже Никаноровой, представимся

— Она на самом деле спит. Просила ее не будить…

— Этакая разнеженность! Перебьется деваха, перетерпит!

Я тоже обмяк. Вслед за Владькой вошел в купе, остановился возле дверей. А помощник Тихона чувствовал себя полновластным хозяином. Он огляделся, видимо, в поисках преследующих опасностей, развалился в кресле, вытянув короткие ноги, Слегка кашлянул. Любаша продолжала спать. Кашлянул громче — тот же результат. Тогда парень нерешительно тронул девушку за локоть.

Любаша подскочила, будто ее укусила пчела.

— Кто здесь?… Коленька!

— Паршивый извозчик уже успел превратиться в Коленьку? Быстро это у вас получилось!… Ежели такими темпами пойдет и дальше — не миновать спать в одной постели… Погоди-ка, погоди.

— Будто поймав летающую по купе идею, Владик весело ударил ладонями по коленям. — Нет, оставлять вас вдвоем опасно. Давай, извозчик, забирай свои шмотки и двигай на мое место. А я — сюда, под бочок к Любашке. Так и станем путешествовать… Лады?

— Это я с тобой буду жить в одном купе? — внешне спокойно спросила девушка, будто анализируя предложенный вариант. — Ты говоришь серьезно?

— А почему бы и нет? Вчера я тебя трахнул, нужно продолжить. — Он снова оглядел уютное купе. — Обстановка для игры чудесная… Или ты осталась недовольна вчерашним траханьем? Постараюсь исправиться.

Любаша подтянулась на локтях, села на диване, прислонившись спиной к изголовью.

— Коленька, подай, пожалуйста, мою сумочку… Дрожащими руками я взял с полки черную дамскую сумочку, и положил ее рядом с девушкой. Молча. Гнев копился во мне, искал выхода… Но не затевать же драку в присутствии Любаши? Зловонные намеки, мерзкие выражения Владьки и без того травмировали ее… Выйдем в коридор — разберемся…

Девушка открыла сумочку… В ее руке угрожающе блеснул небольшой никелированный пистолет…

— Вот что, мразь, уходи отсюда, пока я добрая… Ты меня знаешь — не задумываясь, вышибу мозги… Кому сказано? Выметайся из купе!

Владька посерел, на фоне этой серости еще больше выросли веснушки, конопушки, рытвинки нечистой его кожи. Он медленно угрожающе поднялся с кресла, рука скользнула в карман… Что там, пистолет или нож? Я подстерегал каждое движение парня… Сейчас перехвачу запястье, крутану на излом.

— Коленька, стой на месте, — спокойно предупредила меня Любаша. — Он же первостатейный трус. Смотри — коленки дрожат… Думаешь, он нож ищет в кармане? Как бы не так! Носовой платок потребовался — сопли вытереть! — Она приподняла пистолет — теперь он смотрел прямо в лицо Владьки. — Еще раз повторить? Выметайся! И чтобы впредь сюда не входил. Никогда! Возвратимся в Москву — устрою разборку. На глазах твоего хозяина! Вон, скотина!

И Владька ушел. Не поворачиваясь спиной к грозной противнице — пятясь задом. Я посторонился, пропустил его, задвинул дверь, повернул ручку замка.

Любаша отбросила пистолет и вдруг зарыдала. Беззвучно закрыв лицо руками, содрогаясь всем телом.

Негодяй… Подонок… Господи, какой же он мерзавец!…

Дать бы ей валерьянки — ее нет. Даже сбегать за водой я не мог — нельзя оставлять плачущую девушку. Я сел рядом, обнял ее за плечи.

— Ну что ты, милая, родная… Успокойся, он ушел… Я тебя не дам в обиду…

Девичьи руки легли мне на плечи, мокрое от слез лицо приблизилось к моему, губы раскрылись.

— Коленька, что же мне делать?… Что делать?…