Любовь побеждает: Книга о рае, аде и судьбе каждого человека - [6]

Я показываю вам эту картину потому, что она – при всем сюрреализме исполнения – говорит определенные вещи о рае, то есть утверждает, что рай не здесь, и в это верят многие люди, считающие себя христианами.

Вспомните, с чем ассоциируется в нашей культуре рай: арфы, облачка, улицы из золота, все поголовно в белых одеждах.

(Кому к лицу белые одежды? В них разве можно заниматься спортом? А что за рай без спорта? А поплавать? Что, если на белую тунику еда попадет?)

Вспомните бесчисленные анекдоты о том, как тот или иной грешник является к вратам рая, а святой Петр стоит наготове, словно вышибала в клубе, и проводит фейс-контроль: кого впускать, кого нет.

Но при всех сомнениях и вопросах насчет того, что из себя представляет рай и кто туда попадет, в одном, по-видимому, все были согласны: небеса заведомо не здесь. Это – другой мир.

И даже многие вопросы о рае звучат явно «не от мира сего»:

Что мы будем делать там целыми днями?

Узнаем ли мы там тех, кого знали здесь?

На что это будет похоже?

Попадут ли в рай псы?

И я не раз слышал от пасторов: «Все будет по-другому, непостижимо для нас, словно вечная церковная служба!» Вам не кажется, что это больше похоже на ад?

А многие предпочитают толковать лишь о том, кто попадет в рай и кто не попадет. И вот одна из прихожанок сидит на службе и плачет счастливыми слезами, представляя себе, как воссоединится с сестрой, погибшей семнадцать лет тому назад в аварии, а рядом с ней другая женщина плачет от горя – ведь, если пастор нарисовал истинную картину рая, ей никогда не встретиться там с отцом и матерью, братьями и сестрами, с дядями, тетями и двоюродной родней, с друзьям – ни малейшей надежды быть вместе, никогда. Обе эти женщины плачут – но как несхожи причины их слез!

Потом вторая женщина спросит пастора, неужели раз ее родные не христиане, им ни за что не попасть в рай, и услышит ответ: она будет так ликовать, славя Господа, что ей будет совершенно все равно, куда попадут те. Совсем странно и страшно: как может ей быть все равно? Ведь этих людей она любит больше всего на свете.

Есть ли другие представления о рае, помимо идеального города, парящего над грозным черно-красным царством огня, шипящего пара и дыма?

Конечно, есть.

В Евангелии от Матфея богач спрашивает Иисуса: «Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» (19:16).

Для некоторых христиан этот вопрос – главный. Сострадание к беднякам, расовая справедливость, забота об окружающей среде, церковные службы, учение, искусство – все это существенно, однако в конце концов для некоторых последователей Иисуса главное не это.

Вся «суть в вечности», так?

Есть даже такие наклейки на автомобиль.

И есть целые организации – все честь по чести, со служащими, вебсайтами, газетами, – задача которых состоит в том, чтобы готовить вопрошателей-миссионеров. Подходит такой миссионер к незнакомому человеку в общественном месте и с ходу: «Когда вы умрете и Бог спросит вас, почему вас надлежит впустить в рай, что вы ответите?» Функционируют налаженные группы христиан, которые обивают чужие пороги, задавая хозяевам вопрос: «Если вы сегодня умрете, куда вы надеетесь попасть?»

Вопрос богача предоставил Иисусу прекрасную возможность дать прямой и однозначный ответ на ту единственную проблему, которая интересует многих верующих.

Для начала ему следовало бы исправить неверные представления этого человека о том, как работает спасение. Объяснить ему, что жизнь вечную нельзя заслужить или заработать – это свободный дар благодати.

Далее, призвать этого человека исповедаться, покаяться, уверовать, принять Иисуса как посредника, через которого он вступает в отношения с Богом.

Как добрый христианин.

Но Иисус ничего такого не говорит.

Вместо этого он отвечает вопросом на вопрос: «Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди». (Мф 19:17).

«Войти в жизнь»?

Иисус определил желания этого человека как «войти в жизнь»? И сказал, что для этого нужно соблюдать заповеди. Разве такого ответа ждали мы от Иисуса?

Какую именно заповедь, уточняет богач. В первых пяти книгах Библии насчитывается 613 предписаний, так что вопрос вполне обоснован. Иисус вырос в стране, где все бесконечно вели глубокие и серьезные споры об этих 613 заповедях, подробно разбирая их и обсуждая, как именно их понимать и как исполнять.

Имеют ли одни заповеди преимущество перед другими?

Можно ли их как-нибудь кратко подытожить?

Как поступить, если твой осел свалится в колодец в субботу?

Спасать осла – это работа, то есть нарушение субботнего покоя, но другие заповеди велят оберегать и спасать жизнь, в том числе жизнь ослов. Так что же выходит, если ради соблюдения одной заповеди приходится нарушить другую?

Центральное место в этом споре занимали Десять заповедей, поскольку они в немногих словах охватывают едва ли не все сферы жизни. В ответ на вопрос, какие именно заповеди нужно соблюдать, Иисус перечисляет пять из десяти, причем не случайно выбранные: первые четыре заповеди, как считалось, касались отношений с Богом, и из них Иисус ни одной не упоминает. Остальные шесть говорят об отношениях между людьми. Иисус берет пять из них, выпустив только одну.