Любовь по завещанию - [40]

Светло — голубые стены с аккуратными узорами в виде нежных цветов, что поднимались до самого потолка и исчезали на границе с перистыми облаками, которыми был тот украшен. Пол из белого дерева без каких-либо ковров или напольных покрытий. Обычный, полированный до блеска так, что в него можно было смотреться как в зеркало. И широкое, почти на всю стену, окно в деревянной раме, выходящее на скалистый берег.

Простая отделка придавала этой спальне особенный шарм, а идеально подобранная мебель белого цвета, лишь дополняла общую картину, привнося уют, которого не хватало другим многочисленным помещениям в этом огромном доме.

Особенно, мне приглянулись картины, которыми были увешаны стены комнаты. Пейзажи и натюрморты из акварели, словно, излучали тёплый солнечный свет, согревая любого, кто на них посмотрит. В этих работах, таких неприметных на первый взгляд, было нечто особенное. Нечто таинственное и чарующее, что каждый раз притягивало к ним внимание, заставляя забывать о проблемах и думать лишь о хорошем…

Сбросив балетки — единственную обувь, которую я ношу дома, поплелась к кровати и устало плюхнулась на мягкий матрас.

Алкоголь, действительно, подействовал. Зарывшись руками под подушку, устроилась удобнее, и, уже через пару минут, я крепко уснула.

Артур

Пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от назойливой дочери одного из местных рыбаков. Каллиста буквально вцепилась в меня и не хотела отпускать, пока не бросил ей несколько крупных купюр. Вот, почему женщины никак не поймут, что раз их пригласили на катер и провели с ними парй ночей, это не повод мечтать о продолжении?

Да, мне было хорошо с ней, и она умело доставляла мне удовольствие, но я ведь ничего не обещал этой девчонке. Скорее даже наоборот. Прежде чем трахнуть её в первый раз, несколько раз повторил, чтобы не устраивала мне сцен. Если поедешь со мной, значит, согласна на секс без обязательств. Только животный трах. Никаких эмоций и розовых соплей ждать не стоит. Не тот я человек, чтобы навязывать мне пуританскую позу и признания в вечной любви.

Стараясь выкинуть из головы образ Сары и её несчастный, полный сочувствия взгляд, я распалялся ещё больше. Хотелось крушить и уничтожать всё вокруг. А эта Каллиста вовремя оказалась рядом и помогла мне, хотя бы на время, избавиться от навязчивых мыслей.

Впервые в жизни трахался так безудержно, словно только недавно вырвался из многолетнего плена. Отымел девчонку во все щели, насаживая на свой кол до тех пор, пока она не начала выть и умолять дать ей кончить. Пока ебал Каллисту, представлял, будто подо мной находится не расписная шалава, а Сара. Моя, мать её, жена. Стоило подумать об этом, как член будто свинцом наливался, становясь в полную боевую готовность. Но, даже когда закрывал глаза, не мог дойти до пика. Не получалось. Не получалось, чёрт возьми! А всё потому, что это была НЕ ОНА.

В итоге, заплатил Каллисте и высадил там же, где подобрал несколькими ночами ранее. Возвращался на Гестию злой и уставший, как собака. Яйца гудели от неудовлетворённости, а мозг всячески пытался избавиться от назойливых образов мышки, стереть её из памяти и вернуть настройки к состоянию заводских.

Всю дорогу до острова, просидел с бутылкой добротного коньяка. Хлестал янтарную жидкость прямо с горла, позволяя ей увеличивать туман в голове, будто это могло мне помочь. Никогда раньше не страдал алкоголизмом, но на этот раз мечтал нажраться в стельку, чтобы ничего не понимать и не чувствовать. Так что, когда добрался до причала на задней части Гестии, уже едва мог стоять на ногах.

Заглушив мотор, пару минут походил по трюму в поисках своей рубашки, но так и не найдя её, плюнул на всё и решил остаться в одних штанах. С горем пополам удалось скинуть мини-трап и попытался спуститься на берег. Несколько раз пытался сфокусироваться на крохотной лестнице, чтобы не промахнуться, но получалось, честно говоря, не очень. Перед глазами всё кружилось, а желудок так и норовил избавиться от лишней дозы спирта в нём.

Победно преодолел трап и оказался на причале. Деревянные брусья, забросанные рыболовными снастями и креплениями лодок, раскачивались из стороны в сторону, как на подвесном мосту. Попытался сделать шаг вперёд, но зацепился ногой за трос и кубарем полетел вниз, по пути ругаясь матом сразу на трёх языках: армянском, русском и греческом.

Распластавшись среди всего этого мусора, тихо постанывал. Организм, и без того ослабленный, превратился в одно огромное желейное облако, но настолько тяжёлое, что поднять его казалось нереальной задачей.

Так, братец, соберись! Надо, всего лишь, встать и подняться к дому. Пройдёшь каких-то сто метров, поднимаешься на второй этаж, и всё.

Но блять, это не так уж и просто, когда дорожка перед глазами переливается всеми цветами радуги и болтается из стороны в сторону. Большую часть пути я двигался, можно сказать, наощупь. Ни черта не видел, плёлся по памяти, так как проделывал это уже не раз.

Мне было, наверное, лет тринадцать, когда мы со Ставросом впервые напились. Утащили из коллекции отца несколько дорогущих бутылок и расправились с ними на пару. А когда пришло время возвращаться домой, не смогли осилить подъём до подъездной дорожки. Завалились прямо тут, у причала, и проспали до обеда, где нас потом нашла Элена. Никогда не забуду её криков, когда она поняла, где бы были всю ночь…