Любовь по Цикенбауму - [3]
– Чувствую! – сказала Маргарита, поеживаясь в его объятиях…
– И я чувствую! – сказал Цикенбаум…
– Кажется, вы просто перепили! – засмеялась Стелла…
– Нет, я сейчас точно отрежу язык этой дерзкой девчонке, – рассердился Цикенбаум…
– Не обращай на него внимания, он, кажется, действительно перепил, – шепнул я Стелле…
– Чего вы там шепчетесь как шпионы! – крикнул Цикенбаум, вырываясь из объятий Маргариты…
– Угомонись, они просто объясняются в любви, – дернула его за руку Маргарита…
– Вот так всегда, одни объясняются в любви, а другие в головокружении, – жалобно поглядел на нее Арнольд Давыдович.
– Не завидуй, мы тоже сейчас будем объясняться с тобой в любви! – притянула его к себе за галстук Маргарита…
– Профессор, а почему у вас галстук одет поверх футболки?! – засмеялась Стелла…
– Чтобы вы не забывали, что я профессор, – обиделся Цикенбаум…
– А если я забуду, то вас кондратий хватит?! – не унималапсь Стелла…
– Слушай, уйми, свою девчонку, а то я не знаю, что с ней сделаю! – топнул ногой профессор…
– Стелла, уймись! – попросил я…
– А если не уймусь, что тогда будет?! – еще громче засмеялась Стелла…
– Кажется, у нее истерика, – вздрогнула Маргарита, и днйствительно через какое-то мгновение Стелла разрыдалась…
– Я же говорил, что на нас Карадаг так действует! – нахмурился Цикенбаум…
Но я его не слушал, а обняв утешал плачущую Стеллу…
– Ну, что с тобой, скажи, – просил я…
– Ничего, отстань! – ревела Стелла, внезапно отбиваясь от меня кулаками…
– Позвольте я ее успокою, – сказала Маргарита и подойдя к Стелле обняла ее и стала что-то шептать на ухо, а потом неожиданно поцеловала в губы…
– Это все Карадаг действует! – прошептал мне Цикенбаум…
– Да уж, – вздохнул я… А потом резко подошел к ним, и оттолкнул Маргариту от Стеллы, – я ее сам как-нибудь успокою!
– Как хотите! – усмехнулась Маргарита и опять бросилась в объятья к Цикенбауму…
– Это просто какая-то сумасшедшая ночь! – улыбнулась на меня сквозь слезы Стелла…
– Я люблю тебя! – прошептал я…
– А я тебя люблю сильнее! – закричала Маргарита…
– Может, мы уже разойдемся по парам, – вежливо кашлянул профессор, к тому же я думаю, что все ценное мы уже друг другу сказали!
– Действительно, кажется, пора расходиться по парам, – заметила Маргарита, еще крепче обнимая Цикенбаума за шею…
– Да, уж, моя дорогая, пойдем, я послушаю твои замечательные стихи, – и они ушли за Чертов Палец…
– Почему ты плакала?! – спросил я Стеллу…
– Потому что я очень много думала о себе!…
– И что ты думала?
– Просто я думала, почему ты до сих пор никак не сделаешь мне предложения!
– Но мы же всегда можем это сделать потом, – задумчиво поглядел я на море…
– Как бы это потом не превратилось вро всегда, – грустно вздохнула Стелла…
– Ну, что ты в самом деле, здесь так здорово, красиво, а ты ищешь проблемы! Кстати, а что тебе шептала Маргарита?!
– Она призналась мне в любви! – неожиданно улыбнулась Стелла…
– В Любви?! – ошарашено выдохнул я…
– Но она же поэтесса, и ей просто по природе необходимо все время в кого-то влюбляться, – простодушно заморгала глазами Стелла…
– Надеюсь, ты в нее не влюбилась?!
– А тебе-то что?!
– Как что, я же люблю тебя!
– Ну, ладно, не обижайся, —нежно обняла меня Стелла, но стоило мне ее поцеловать в шею, а потом в губы, как она вся сразу же обмякла, а я хищным зверем тут же проник в ее сладостное лоно… Она дышала глубоко и часто, и временами шептала: милый, как хорошо мне с тобой…
И снова проваливалась в забытье… А внизу о камни плескались морские волны, и чудилось будто это бывшие до нас здесь люди оплакивают навеки свою светлую и великую Любовь… Мы провели незабываемую ночь на Карадаге, а утром мы со Стеллой были уже не такими близкими и родными как ночью… Что-то изменило ее облик…
А когда они с Маргаритой обнялись, поцеловались и даже расплакались, то мы с Цикенбаумом даже как-то встревожено переглянулись … Что-то действительно с нами со всеми случилось и мы были уже не такими, как были вчера ночью у Чертова Пальца… И обратной дорогой, уже не Цикенбаум, а Стелла несла на себе Маргариту…
– Тебе не кажется, что они как-то странно изменились, – шепнул мне Цикенбаум…
– Да уж, – согласился я с ним, глядя, как Стелла страстно целует сползшую с нее Маргариту… И так всю дорогу они целовались, когда Стелла делала передышку…
– Это все Карадаг! – убежденно прошептал профессор, – это он на нас так действует…
– Не знаю, не знаю, – вздохнул я…
– И о чем вы там шепчетесь? – засмеялись две влюбленные женщины, но мы мудро промолчали…
И так всю дорогу мы с Арнольдом Давыдовичем шли понуро позади них, и молчали, лишь иногда тихо насвистывая себе под нос марш Мендельсона…
Ярко горело солнце, на морских скалах сидели стаи бакланов, дул легкий бриз с моря и вроде бы светлая радость заполняла нас, даже не взирая ни на какие странности, которые в нас пробуждал огромный и величественный Карадаг…
Красавица местного разлива
– Это красавица местного разлива, – шепнул мне Цикенбаум.
– Угу! – кивнул я головой. Мы опять сидели на берегу Оки и пили водку под еще дымящийся шашлычок.
Перед нами сидела необычайная красавица, которая была уже чересчур пьяна и сыпала исключительно ненормативными междометиями…
Цикл стихотворений о Мухе, Мухотренькине, представляет собой любовный эпос – юмористическо-эротическое фэнтэзи, где главный герой своими фантастическими сверхвозможностями превосходит образ Дон-Жуана и летит по жизни, как муха, на все вкусное и сладкое, что есть в любви, поражая своей любовной силою всех дев.
«Метафизика профессора Цикенбаума» представляет собой любовный эпос с элементами абсурда, где везде торжествует в своем страстном и безумном проявлении одна любовь, любовь чистая и грязная, любовь корыстная и бескорыстная. Все стихи эпоса взаимосвязаны между собой несколькими героями – профессором Цикенбаумом, Амулетовым, Мухотренькиным, Сидоровым, Шульцем и автором эпоса. Смысл эпоса обозначить любовь как единственную меру вещей и великую тайну нашего странного и неполноценного существования.
В книгу писателя и поэта Игоря Соколова вошли лучшие эротические стихи и просто стихи о любви. Роман Игоря Соколова «Двоеженец» был издан в США в 2010 году.
В сборник «Любовь в эпоху инопланетян» вошли эротическо-философские рассказы о любви с элементами абсурда и черного юмора.
История любви женатого начальника и секретарши превратилась не просто в стихотворный цикл, а в целую поэму, в которой реальность так сильно переплелась с вымыслом и абсурдом земного существования, что стала своего рода философской притчей об испытании человека Богом, но это осмысление будет передано гораздо позднее и в более грустной части, где любовь начальника и секретарши заканчивается реальным разрывом.
Роман «Человек из грязи, нежности и света» представляет собой одновременно искрометную пародию на низкопробное чтиво, и эротическую трагикомедию, в которой хаос жанров – фэнтези, сатиры, триллера и детектива – соседствует с одним единственным желанием – вывернуть наизнанку все человеческие чувства и пороки, чтобы хорошенько разглядеть в человеке и зверя, и Бога, всегда поклоняющегося только одному Эросу – Богу Любви..
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.