Любовь оружейной принцессы - [21]

— Гена, что думаешь по этому поводу? — спросил Агеева Колчин.

— Афанасий Егорович, Миша, как всегда, возвращался домой. С ним был охранник, он ранен. Введена в действие система…

— В задницу ее себе засунь, эту систему! — заорал Колчин. — Просто так людей уровня Васильчука не отстреливают! Значит, какие-то проблемы были! Он мне не докладывал… Какие?!

— Проблемы были, но Миша со мной не делился соображениями, — четко произнес Агеев. — У него была информация, но… Скажу честно — похоже, он надеялся разрешить ситуацию своими силами. Приказал усилить режим охраны завода и института, вам охрану увеличил, приказал без джипа сопровождения не выпускать в поездки даже по городу.

— Почему мне не доложили?!

На этот вопрос ответа не последовало. Что нужно докладывать Хозяину, решал Васильчук, а его уже нет. Колчин тяжело вздохнул, нервно забарабанил пальцами по столу. Да ведь и ему тоже в последнее время звонили какие-то люди, предлагали отдать свои акции, большие деньги сулили, сто миллионов, а он даже слушать не стал. И покойному Васильчуку про это не говорил, мало ли сумасшедших звонили ему с такими предложениями в последние десять лет? Привык уже. Но теперь получается — существует реальная угроза. Убийство Васильчука — более чем серьезное доказательство ее существования.

— Вася, тебе кто-то звонил? Предлагал деньги за акции?

— Нет, никто, — пробурчал Гринин. — Да у меня их не так уж много.

— Странный ответ, — принялся рассуждать вслух Колчин. — Кто-то хочет прикарманить наше НПО. А зачем? Чтобы внедрить новые технологии, производить новые, более современные системы вооружения? Нет. Хотят продавать то, что мы с вами создали и поставили на конвейер. Хотят иметь нашу прибыль, наши контракты реализовывать! А кто у нас главный продавец? Правильно, Гринин. И ему никто не звонил, ничего не предлагал. Мне звонили, угрожали, Мише звонили, наверное, золотые горы сулили, а он не купился. А тебе, Вася, никто ничего не предлагал?

Нервно заерзали начальственные задницы, застучали пальцы по полированной столешнице длинного стола, глаза поневоле устремились на Гринина. Все они участвовали в производстве продукта. Изобрести — одно дело, а наладить производство — совсем другое. Тут и технология важна, и необходимое оборудование обязательно. Сделали, сумели и теперь получали солидные деньги за свой труд. Но если придет другой хозяин — вряд ли они будут получать эти деньги. И скорее всего окажутся ненужными тут, ибо другой просто-напросто выкачает всю прибыль из того, что ими создано, и успокоится…

— Афанасий Егорович прав, — глядя на Гринина, сказал Бураков. — Кончай темнить, Вася. У нас куча супервыгодных контрактов, ты этим занимаешься, на тебя и должны давить. Кто?

— Нет, замечательная логика! — возмутился Гринин. — Я занимаюсь раскруткой нашего продукта, я устраиваю нужные контракты, и я же виноват во всем?

— Не передергивай, Вася, — мрачно усмехнулся Саранцев. — За большие деньги можно и контракты продать.

— Да не звонил мне никто! Ну разве что какие-то идиоты, так я про это говорил Мишке, он сказал: «Работай спокойно, не бери дурного в голову».

— Назначаю тебя, Вася, ответственным за организацию похорон Михаила, — сказал Колчин. — Устрой все, как полагается. Бухгалтерии отдам распоряжение. Гена, а ты пока за Мишу остаешься. Проверь все его документы, компьютер, всё. Проведи внутреннее расследование. Все, включая Гринина, обязаны дать полные показания Гене. Ясно?

— Я уже дал все показания, на какие способен, — заявил Гринин. — Между прочим, у меня скоро подписание важного контракта с индийцами по системе «Зонт». Да еще организация похорон… Некогда болтологией заниматься.

— Всем нам некогда, — жестко возразил Агеев. — Поговорить надо, и прямо сейчас, после совещания.

— Всё, — мрачно буркнул Колчин. — Свободны. Если имеются какие-то соображения — сразу ко мне.

— Имеются, Афанасий Егорович, — сказал Игнатенко. — Мы работаем под государственным контролем. Что они думают, ты знаешь?

— Пока нет, Сергей, но они думают. Нам самим тоже надо думать. Всё, господа.

Колчин сумрачно наблюдал за тем, как его соратники покидают кабинет. Кто-то из них — предатель, но кто? Одно ясно — Миша Васильчук был верен делу, за то и убили. И это — только начало. После середины девяностых, когда война за собственность шла самая настоящая, это первое серьезное предупреждение. И не от сумасшедшего, который решил позабавиться, набрав его номер, а от серьезного человека. Попытаться отнять структуру, которую курирует государство, — для этого нужны соответствующие силы. И они, похоже, имелись у его противников.

Ну что ж… Война так война. Колчин взглянул на часы — скоро уже подъедут следователи ФСБ, в Москве всерьез отнеслись к этому происшествию, целую группу выслали. Будут работать вместе с Геной… На заводе им делать нечего, объект секретный, специальные пропуска выписывать не стал, пусть останавливаются в конференц-зале офиса и вызывают к себе любого, кого сочтут нужным.

До обеда Колчин еще раз встретился с Агеевым, потом имел долгий разговор со следователями. Нудное это дело, они же себя умнее всех считают, спрашивают о разных мелочах, к делу прямо не относящихся. Кто из посторонних был в последнее время на НПО, с какой целью, чем интересовался?.. Кто-кто! Зять был, сам его пригласил, других посторонних на заводе не было. Рассказал все честно, чего ж тут скрывать? Слава будет работать в фирме, за его надежность Колчин сам отвечает.