Любовь Орлова в искусстве и в жизни - [21]
Любовь Петровна в свою очередь говорила о том, как она счастлива, что впервые исполненные ею песни из картин разлетелись по всей стране. Мы услышали наш марш, сказала она, на Красной площади в день 1 Мая 1935 года, а позднее с радостью узнали, что Всесоюзное совещание стахановцев в Кремле закончилось исполнением песни «Легко на сердце от песни веселой». Прошло совсем немного времени, заметила она, и наши песни перелетели рубежи нашей страны. Любовь Петровна не приводила каких-либо примеров в подтверждение этих своих слов.
Л. Орлова на концерте. У рояля — Л. Миронов
Но, читая строчки, посвященные этому ее выступлению, я вспомнил, что Григорий Васильевич на своем творческом вечере в Доме кино рассказал, как участники рабочей демонстрации в Париже, никогда не видевшие «Цирка», пели «Песню о Родине», разумеется, на французском языке. Ее пели и в Лондоне на одном из массовых митингов, посвященных годовщине нашего Октября. В разное время он слышал ее в Италии, в Испании, в Америке. «Песня о Родине», исполняемая на английском языке, вошла в фильм «Северная звезда», поставленный в Соединенных Штатах по сценарию Лилиан Хеллман в годы второй мировой войны.
— И странная вещь, — добавил он, — где бы и на каком бы языке я эту песню ни слышал, мне всегда казалось, что поет эту песню Любовь Петровна. Только она... И никто другой...
После выступления Любови Петровны слово вновь взял Исаак Осипович Дунаевский. Он напомнил, что фильм «Цирк» с «Песней о Родине» вышел на экраны страны в дни принятия Конституции СССР в 1936 году. Этому фильму нужен был яркий звуковой образ, который, словно гимн, вобрал бы в себя народные патриотические чувства, раскрыл величие страны победившего социализма.
Нужна была песня о Родине.
— Полтора года, — вспоминал Исаак Осипович, — мы с поэтом Лебедевым-Кумачом и с режиссером Александровым работали над этим совсем небольшим музыкальным произведением. Было написано и затем отвергнуто тридцать шесть вариантов. И вот появился тридцать седьмой вариант, который начинался простыми словами «Широка страна моя родная». Это и была «Песня о Родине».
Композитор, несомненно, был прав: эта песня действительно стала вдохновенным гимном нашей стране, родине небывалого в истории братства народов.
В тот вечер, когда кинофильм «Цирк» вышел на экраны Москвы, по радио была передана «Песня о Родине». И песня сразу получила необычайную идейную нагрузку. Каждого советского человека, буквально каждого волновали строчки: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
В связи с публикацией, появившейся в журнале «Советский экран», я вспомнил одну из многочисленных бесед о музыке в кино, о музыкальных произведениях для кино и телевидения, участником которых мне не раз доводилось быть в годы моей работы в газете «Советская культура».
В такого рода беседах обычно участвовали кинематографисты и композиторы, писатели и журналисты, актеры, певцы, чей голос звучал во многих фильмах. И не было, пожалуй, ни одной такой беседы, чтобы в ней не были упомянуты в той или иной связи имена режиссера Александрова, композитора Дунаевского, актрисы Орловой. Это было тем более примечательно, что минули многие годы со времени их активного творчества в сфере кино, а Дунаевский и Орлова уже ушли из жизни, что в кинематографе, в том числе и в области музыкальной комедии, интереснейшими работами заявили о себе Д. Шостакович, С. Прокофьев, А. Хачатурян, Д. Кабалевский, Н. Крюков, Д. Покрасс, Г. Свиридов, Т. Хренников, В. Соловьев-Седой, М. Таривердиев, В. Баснер, А. Петров, Б. Чайковский и другие советские композиторы.
В беседе, о которой я вспомнил, имена «первопроходцев» советской музыкальной комедии упоминались особенно часто, и вот в какой связи. В их фильмах, говорили выступавшие, песня не вставной номер, а действующее лицо; музыка не просто «при сем присутствовала» и не просто вторгалась в сюжет, она его связывала в единое целое, придавала ему цельность и целеустремленность, сообщала действию внутренний динамизм, одухотворяла его внешнее построение. Музыка и песня проявлялись как самостоятельный фактор сюжетной динамики. И чем органичнее сливались они с поведением действующих лиц, с образом главной героини фильма, тем активнее проявлялось их идейное и эмоциональное воздействие на зрителя.
Особенно памятным осталось в моем сознании суждение известной советской журналистки Татьяны Тэсс.
— Я со времени появления «Веселых ребят», а затем «Цирка» и «Волги-Волги» искренне полюбила наши советские музыкальные кинокомедии, — говорила она. — Может быть, я и не во всем права и музыканты со мной не согласятся, но рождение новой советской песни, лирической и гражданственной, я связываю с этими кинопроизведениями. Это же так: едва ли не все впервые исполненные Орловой в этих фильмах песни вошли в наш быт и сделали нас духовно богаче. Не было бы «Песни о Родине» — едва ли родилась бы и «Священная война», так они связаны. А сколько песен появилось в более поздних музыкальных фильмах, истоки которых — в кинокомедиях Александрова, в музыке Дунаевского, в манере петь и играть, открытой Орловой... Но, пожалуй, даже в лучших наших более поздних музыкальных фильмах, таких, как «Карнавальная ночь», я очень редко встречалась с тем, чтобы музыка и песня несли столь большие сюжетно-смысловые функции, как в этих первооткрытиях нашего экрана...
