Любовь Орлова - [41]

Они пришли как-то уж очень по-будничному, задолго до назначенного часа. И уже в коридоре скромненько спросили у работницы приемной Катюши Камраковой, зардевшейся как маков цвет при виде знаменитых артистов: «Скажите, пожалуйста, может ли редактор сейчас принять нас?»

Конечно, они сразу же оказались в редакторском кабинете, в окружении возбужденных, взволнованных работников редакции. Столь интересная встреча представлялась каждому из нас большим событием не только в редакционной, но и в личной жизни.

Любовь Петровна, светловолосая, с ниспадающими на плечи локонами, в простеньком костюмчике в серую полоску, с вышитой бисером небольшой сумочкой в левой руке, как-то очень ласково, по-простому здоровалась с каждым. «Здравствуйте, – говорила она. – Как жарко сегодня в Горьком, не правда ли?.. Может быть, откроем дверь на балкон?.. Пожалуйста…»

Григорий Васильевич вслед за Любовью Петровной также по-товарищески здоровался с журналистами, как со старыми знакомыми, хотя в Горьком мы видели его впервые. Затем они, уже вместе, непринужденно и остроумно дополняя друг друга, рассказывали нам преимущественно о литературных спорах, развернувшихся вокруг «Веселых ребят» и «Цирка», и о перспективах советского комедийного и музыкального кино.

Разумеется, в редакторском кабинете не было и не могло быть ни декораций, ни костюмов, но образный рассказ прославленных кинематографистов, который они вели, не раз вызывал веселое оживление и смех.

По нашей просьбе Григорий Васильевич рассказал о своем намерении показать в будущем фильме крупным планом таланты, таящиеся в недрах народа, беспощадно высмеять бюрократизм, обывательщину, неверие в неистощимые родники народного творчества…

Хорошо помню также и то, как весело мы шли уже в сумерки к пристани, к пароходу «Память Кирова», провожая наших гостей, как удивленно останавливались встречные, узнавая знаменитую актрису и ее высокого, красивого спутника, чьи портреты к тому времени обошли едва ли не всю нашу печать.

В Горьком киноэкспедиция пробыла недолго. Только часть фильма «Волга-Волга» снималась в городе и в пределах области. Вскоре киноэкспедиция ушла на Каму, съемки продолжались возле Сарапула и Перми, в устье Чусовой и на канале Москва—Волга».

Достоинство «Волги-Волги» не столько в том, что мы высмеивали такое отрицательное явление, такой тормоз прогресса, как бюрократизм, а в том, что благодаря верно понятой цели и огромному, я бы сказал непревзойденному до сих пор, мастерству И. В. Ильинского, в яви, во плоти обнаружился перед всем народом (кино – самое массовое искусство!) образ Бывалова. На некоторое время слово «бюрократизм» было вытеснено термином «бываловщина».

Конечно, хороши сами по себе реплики, которые сочинили для Бывалова – Ильинского сценаристы Н. Эрдман и М. Вольпин. Это же совершенные образцы канцелярского стиля: «Я не могу заниматься каждой балалайкой в отдельности», «Владея музыкальной культурой и лично зная товарища Шульберта», «Закройте дверь!», «Очистите палубу!», «Прекратите безобразие!» Но слова можно по-разному произнести, подать. Ильинский вошел в образ Бывалова всем существом, если можно так выразиться, слился с ним.

Благодаря блестящей внешней характеристике, благодаря остроумному тексту характер Бывалова становится очевидным сразу же, в экспозиции. Еще Стрелка целуется на пароме, еще неизвестно зрителю содержание телеграммы-молнии, адресованной Бывалову, а он уже ясен. Он раскрылся в нескольких репликах, обращенных к посетителям и секретарше.

Григорий Александров

На роль Бывалова пригласили одного из лучших советских комиков – Игоря Ильинского. Это был его дебют в звуковом кинематографе, раньше он снимался только в немых фильмах, благодаря которым и получил всесоюзную известность. Самые знаменитые его работы: «Праздник святого Иоргена», «Процесс о трех миллионах», «Поцелуй Мэри Пикфорд». У него была очень выразительная мимика, он в совершенстве владел искусством пантомимы. Ильинского играло не только лицо, но и все части тела: руки, ноги, плечи, голова.

В конце двадцатых годов Ильинский отошел от кино и переключился на концертную деятельность, правда, не слишком удачно – от него ждали клоунады, а он читал серьезные монологи. Разумеется, и публика, и он сам были недовольны.

Роль Бывалова вернула его к вершинам славы. Ильинский в ней был несомненно блистателен. Заметно, что он наслаждается ролью сатирического персонажа. Найдена точная маска бюрократа, каждое движение выверено, отточено, все репризы произносятся с таким смаком, что без промаха попадают в «яблочко» – не прореагировать на них невозможно.

Сам Ильинский вспоминал, что кураж ему придавало и присутствие Орловой. В ее присутствии любому мужчине всегда хотелось выглядеть «лучшим образом», показать этакую молодцеватость… Был эпизод во время съемок «Волги-Волги», в котором Бывалов прыгал в сапогах и с портфелем с большого волжского парохода в воду. Можно было взять дублера, но Ильинскому хотелось сыграть, как Бывалов, пробежав по палубе, целеустремленно продолжает бег в воздухе, сучит ногами.

Поначалу предполагалось отправить меня в воду со средней палубы, но я, разохотившись, неожиданно для самого себя сказал: “Уж лучше с капитанского мостика, это было бы эффектнее!” И тут же был пойман на слове. Уже через десять минут весь пароход знал – не без стараний Александрова, – что Ильинский будет прыгать с верхней капитанской палубы. В разных местах парохода меня останавливали вопросом: “Вы решили прыгнуть оттуда? Молодец, молодец!” Нечего делать, в сапогах и с портфелем я полез на верхнюю палубу. Но когда я туда взобрался, то обнаружил, что моя храбрость задержалась где-то внизу. Каждый знает, что смотреть снизу вверх и сверху вниз, особенно если нужно прыгать, – не одно и то же. Ноги мои, как у несменяемого капитана, приросли к капитанской палубе. Нет, надо отказаться. Где дублер? Но тут я увидел множество глаз, устремленных на меня, и среди них – глаза Любови Петровны: в них было столько веры, восторга и, я бы сказал, восхищения! Ведь накануне, оробев, отказалась от прыжков в воду ее дублерша… Я разбежался… – остальное вы видели на экране. Дубль, к счастью, не понадобился.