Любовь олигархов - [16]

Она явилась к концу последней лекции, встретила его у дверей, и они направились гулять. Сначала целовались в кино, потом сидели в кафе. На квартиру приехали поздно, около часа ночи. Через пять минут задребезжал телефон. Мать спросила, почему так поздно. Объяснил, что занимался у однокурсника, готовился к лабораторке, затем детектив смотрели по телеку. Мать сказала, что приезжать надо раньше.

Через неделю, встретив Аню в институте, Петя сделал вид, что страшно занят: надо задания выполнять, и брать просил съездить в магазин за книжными полками.

— Как знаешь, плеер мой привези завтра, — поморщилась Мозгалёва, чмокнула в щеку и убежала, а Петя задумчивый поехал домой: Мозгалёва в дым прокурила квартиру — мать вчера сделала замечание, что накурено, еле отговорился, — иссякла стипендия, растаяли деньги, отложенные на летний вояж.

Через неделю получил стипендию, и в тот же день пригласил в кино девчонку, с которой познакомился на сдаче зачета по лыжам. Заметил ее, когда еще готовились к старту. Она робко стояла рядом с галдящими однокурсницами, молчала, улыбалась, когда они смеялись. После дистанции он предложил ей свою помощь и, отобрав тяжелые лыжи, донес до лыжной базы, а оттуда поехали вместе. Нравилась ее беззащитность, нежные губы на бледном лице, тихий голос. Звали её Женей, училась на первом курсе по специальности организация перевозок. От своих подруг отличалась: те смешливые, бойкие, а эта — тихоня. Пете нравилось командовать ею.

После кино привел домой. Она разогревала ужин, а он сидел в кресле и объяснял, где что лежит. Сухое вино пила маленькими глотками, морщилась. Петя решил, что она первый раз пьет вино и только потому, что боится отказаться. Когда он поцеловал ее, она часто грустно вздыхала, едва слышно назвала его милым. И ничему не воспротивилась, но в одиннадцать сказала, что ей надо домой: мама будет волноваться.

После такого успеха Петя возгордился. Когда, проводив её, ехал в метро, то даже снял шапку, так было жарко от ощущения победы, уверенности в себе, рассматривал свое лицо в темном стекле вагона. Уже понимал, как неотразимо действует на девчонок его упрямый крупный лоб, короткие вьющиеся светлые кудри, откровенный взгляд голубых глаз. Ему казалось, что есть в глазах нечто демоническое.

Мать опять позвонила за полночь, но Петя уже говорил с ней по-другому. Голос окреп, звучали твердые нотки, так что и не подступись. Мать от неожиданности забыла про упреки, выслушала очередное «объяснение» и попрощалась.

А весной грянула катастрофа. Пришел в час ночи с очередной подружкой, а дома сидела разъяренная мать. Молча взяла за руку девушку и вышла с ней из дома. Вернувшись, сказала, что отправила ее на такси домой, и что терпению её пришёл конец: «Завтра собирайся домой». Через два дня Петя с треском завалил первый экзамен. Хотел скрыть от матери, но она специально звонила в деканат и все узнала.

Жизнь Пети превратилась в сущий кошмар. Целый день занимался в одной из комнат, в соседней пищали дети, вечером мать читала нотации, спать приходилось на кухне. На пятый день возвращения домой стали звонить по телефону подружки. Мать не разрешала подходить к телефону. Сама снимала трубку, говорила, что Петя готовится к экзаменам. С каждый новым звонком и новым девичьим голосом, требовавшим Петю, лицо её сначала все сильнее хмурилось, а когда уже раздражение усилилось до предела, то появилась в лице легкая тень изумления. Даже когда по вечерам в который раз высказывала одни и те же упрёки, смотрела как-то с недоумением.

И во всём был виноват, как считал Петя, преподаватель с кафедры конструкционных материалов — Алфеев. Это он поставил двойку. Седой старичок с тонкими чистыми пальцами, слишком белой и дряблой кожей, которая морщинилась везде: на руках, щеках, шее. Старичок слушал то, что бормотал Петя, пытаясь ответить на вопросы в билете, без всяких эмоций смотрел на Петю тихими, безнадежно спокойными вылинявшими глазами, иногда, вяло разомкнув голубоватые губы, задавал новый вопрос — и Петя чувствовал, что катится в пропасть. В глубине души Петя уже ненавидел этого старого осла, который, конечно же, и не помнит уже, что такое женщина, и поэтому, думал Петя, с такой брезгливостью смотрит на Петю — сильного, красивого, заласканного девушками.

— Плохо, Зуев, — закончил их беседу Алфеев, взял сухими пальцами зачетку и вернул Пете, а потом вписал в ведомость «неуд».

— Александр Лаврентьевич, — как можно более просительно сказал Петя, — разрешите послезавтра пересдать.

— Вы не подготовитесь. У вас же еще экзамены. — Голос Алфеева звучал похоронно.

— А сразу за последним экзаменом?

— Не знаю, как с расписанием у меня. — Алфеев помолчал. — Так сделаем: договоритесь с моей ассистенткой. Запишите: Нарусина Вера Михайловна.

Остальные экзамены Петя еле вытянул на тройки. Друзья его разъехались, а ему предстояла пересдача.

В конце сессии зашел на кафедру, хотя подучить ничего не удалось. Спросил Алфеева, оказалось, он заболел, тогда Петя назвал фамилию Нарусиной. Парень, что объяснялся с ним у дверей, махнул куда-то в сторону окна и умчался. Петя увидел сидящую спиной к нему женщину. Поскольку больше никого рядом не было, Петя направился к ней. Она, склонясь над столом, что-то писала.