Любовь неукротимая - [23]

Пенелопа искоса разглядывала профиль Габриэля. Его лицо за два года заметно осунулось. И сам он сильно похудел, однако его плечи сейчас почему-то казались шире. Его прежде красивые длинные волосы теперь коротко острижены. Пенелопа могла бы охарактеризовать его внешность как строгую и слишком простую.

Однако Габриэль по-прежнему оставался поразительно красивым мужчиной. Возможно, даже более красивым, чем раньше.

Пенелопа постаралась обуздать свои окончательно запутавшиеся мысли. Она ведь вовсе не собиралась выискивать в Габриэле черты, которые вызвали бы у нее еще большую симпатию, будь она проклята!

И сам тип внешности Габриэля был далек от ее идеала. Он сильно отличался от Майкла… Они разные, просто как день и ночь. Романтичный блондин Майкл мгновенно покорил ее юное сердце. Его образ во всех отношениях – противоположность мрачному Габриэлю.

«Может, поэтому он тебе и нравится, – шептал голос в голове Пенелопы. – Он не имеет ничего общего с мужчиной, разбившим твое сердце».

Пенелопа не смогла сдержать слезу, та же, однако, осталась незамеченной, будучи мгновенно смытой неугомонным потоком дождя. Нельзя так думать. Майкл никогда не обидел бы ее нарочно. Он просто был безнадежно болен.

«Как и Габриэль».

Сердце заледенело. Пенелопа потерла ладонью лицо, сделав очередной глубокий вдох. Все верно. Ей давно пора избавиться от своих упрямых, несбыточных желаний и хоть немного приоткрыть глаза на суровую реальность.

Ужасная ирония: впервые после смерти мужа она испытала какое-то чувство к мужчине. Но к мужчине, с которым, увы, она никогда не сможет быть вместе. Она никогда больше не позволит юношеской опрометчивости надломить свою жизнь – как это случилось в первом браке. И ее предательские чувства покорятся воле разума. Пенелопа откровенно удивлялась, как они вообще могут пребывать в таком разладе.

Но… что, если это не так? Пенелопа знала, как сильно эмоции, разум и тело связаны между собой. Заболевание Габриэля вызвало у Пенелопы сильнейшее любопытство – она не могла этого оспорить. Возможно, чувствительная особа просто перепутала влечение с проявлением острого интереса.

Успокоившись, Пенелопа расслабилась. Да. Все так и обстоит. По крайней мере по дороге в поместье она убедила себя именно в этом.

Дверь в Викеринг-плейс отворилась, едва Габриэль ступил на главную дорожку. Им навстречу ринулся слуга, на ходу раскрывая большой черный зонт. Его сопровождал Деннингс. Этот санитар, похожий на гориллу, сильно выделялся среди всего персонала клиники. Аллен же остался в холле, наблюдая за происходящим через открытую дверь.

Габриэля с Пенелопой встретили неподалеку от лестницы, и он сильнее прижал ее к себе. Он признавал, что это довольно сладкая пытка – нести очаровательную леди на руках, крепко сжимая в своих объятиях. Путь казался бесконечно долгим, и Габриэль ощутил себя на втором круге ада «Божественной комедии» Данте – том самом, где наказывалась похоть. Сластолюбцы должны были целую вечность нести на руках объект своей страсти и никогда не познать его.

Да Габриэль скорее отправился бы в преисподнюю, чем отдал Пенелопу Деннингсу!

Однако беспокойство оказалось напрасным.

– Помощь нужна? – спросил Деннингс у Картера, исподволь посматривая на Габриэля. Картер отрицательно покачал головой.

Черт бы его побрал! Неужели Деннингс намекал на вину Габриэля в том, что Пенелопа повредила ногу?

Габриэль раздраженно вздохнул и продолжил подниматься по лестнице, замедляя шаг лишь для того, чтобы старый слуга поспевал нести зонт над головой Пенелопы.

– Леди Мантон споткнулась о корень, – объяснил он, едва достигнув верхней ступени и упредив вопрос Аллена.

– Я сама могу говорить, – проворчала Пенелопа на ухо Габриэлю. Тот пожал плечами, и она едва не вскрикнула: дернувшись от его движения, она оказалась прижатой к нему еще ближе.

– Я предупреждал, что прогулка – затея не самая лучшая, – прогнусавил в ответ Аллен, смерив пару неодобрительными взором и одарив особым вниманием капли воды, спадавшие с одежды на мраморный пол.

– Ерунда!

Габриэля изумил тон Пенелопы: не каждая леди сможет держаться так легко, пока ее, словно ребенка, несет на руках посторонний мужчина.

– Его светлости этим утром значительно полегчало. Если бы не мое неудачное падение, я бы сказала, что утро прошло восхитительно.

Габриэль раздраженно фыркнул. О да, полегчало… Однако все идет немного вразрез с планами новоявленной целительницы. Если Пенелопа надеется, что он так просто забудет прерванный разговор о Майкле, то она еще более сумасшедшая, чем он.

Но прежде всего она должна обсохнуть и показаться врачу.

– Леди Мантон сильно ушибла ногу. Боюсь, в ближайшие несколько дней ей будет нелегко самостоятельно передвигаться.

– Уверена, все не так плохо, – запротестовала Пенелопа.

– Ей придется остаться здесь до выздоровления.

– Боюсь, милорд, это невозможно, – возразил Аллен. – Викеринг-плейс – не отель.

Габриэль высокомерно взглянул на управляющего.

– Я знаю. Как и то, что пребывание здесь – удовольствие недешевое. И разумеется, я оплачу ее проживание, а также подкину заведению пару монет за беспокойство.