Любовь не предает - [64]

Когда они спустились в парадный зал дворца, там уже было море гостей. Несравненная Жозефина царила над пестрой толпой, словно настоящая королева. Ее великолепное красное платье мелькало то тут, то там, и, где бы она ни появлялась, слышались восторженные перешептывания и заразительный смех. Бонапарт в парадном синем мундире с золотым шитьем тоже находился здесь в окружении своих ближайших соратников.

Стоило мадемуазель Ля-Феррон войти в зал, как десятки мужчин сразу повернулись в ее сторону. Сознавая свою неотразимость, она многозначительно улыбнулась Жоржу Савиньи и едва заметно сжала его руку. В этот вечер Катрин оделась довольно смело, окончательно распрощавшись с пуританскими привычками. Бесподобное платье из сине-зеленого мягкого шелка было декольтировано настолько, насколько это допускала современная раскрепощенная мода, – то есть практически не прикрывало грудь. Крохотные фонарики из белого тюля заменяли рукава. Спереди верхняя юбка расходилась на две половины, и при каждом шаге становилась видна нижняя, тюлевая, юбка, расшитая валансьенскими кружевами. А под ней… под ней едва заметно проступало нежно-розовое трико плотно облегающее ноги Катрин, не прикрытые целомудренной сорочкой. Это был последний крик моды, которую жестоко осудили в Англии, признав совершенно распутной. Но во Франции конца восемнадцатого века даму, не следовавшую этой моде, могли признать отставшей от жизни. Разумеется, и прическа Катрин вполне соответствовала придворным требованиям – изящную башенку в греческом стиле, окруженную каскадом мелких локонов, венчала маленькая сине-зеленая наколка с красиво изогнутым белоснежным пером.

– Я горжусь тобою, радость моя, – тихо сказал ей на ухо Жорж. – За то время, что я тебя знаю, ты расцвела прямо на глазах.

– Это общение с генералом Бонапартом пошло мне на пользу, – поддразнила она Савииьи, окинув его взглядом опытной кокетки.

Прищурившись, Жорж незаметно погрозил ей пальцем.

– Смотри, будь осторожна: после возвращения из Египта генерал стал падок до чужих женщин.

Обменявшись последними сплетнями с новыми приятельницами, Катрин уступила настойчивым уговорам Жоржа и позволила увести себя в соседнюю с залом гостиную, отделанную в синих и белых тонах. Здесь, как и в ряде соседних комнат, примыкающих к парадному залу, собрались игроки. Причем за карточными столами находились не только мужчины, как на лондонских светских приемах, но и женщины. Шум большого раута почти не проникал сюда. Здесь кипели свои страсти, преследовались совсем другие интересы.

Оценив содержимое своего бумажника, Савиньи решительно направился к одному из столов, затянутых зеленым сукном.

– Постараюсь не проиграться, как в прошлый раз, у Вернея, – заверил он Катрин, уловив тень неодобрения, промелькнувшую в ее взгляде.

– Для этого требуется совсем немногое – не ставить на кон больше, чем имеешь в кошельке, – тоном наставницы заметила она.

Взяв с маленького столика бокал с шампанским, Катрин рассеянно наблюдала за игрой.

Вскоре к ней присоединилась мадам Берсель. Луиза уже успела проиграть ту небольшую сумму, которую выделил ей на этот вечер предусмотрительный супруг, и теперь прикидывала, у кого бы занять денег.

– Вон тот симпатичный офицер позади нас очень смело играет, – шепнула она подруге. – Только не оборачивайся, дорогая. Сейчас мы незаметно подойдем к его столику, и как только место освободится, я подсяду к нему играть на долг. И если удача снова окажется не на моей стороне, попытаюсь сделать так, чтобы он простил мне проигрыш.

Взяв Катрин под руку, Луиза неторопливо двинулась с ней в нужном направлении, соблазнительно шурша складками шелковой лимонной юбки. Прикрыв лицо кружевным веером, Катрин зевнула и протянула руку за новым бокалом с шампанским. Все происходящее мало занимало ее. Ей хотелось поскорее вернуться в зал, откуда уже доносилось пение прибывшего из Милана оперного дуэта. Но оставить подругу было неудобно, и девушке пришлось подчиниться обстоятельствам.

– Вы не блефуете, капитан Нодье? – услышала она вдруг позади себя взволнованный голос, в котором, однако, чувствовалось неподдельное восхищение. – Десять тысяч франков – достаточно большая сумма для офицера морской пехоты. Смотрите, как бы вам не пришлось возвращаться в свою Бретань пешком.

– Удача любит того, кто не боится набросить на нее узду, – ответил другой голос, от которого у Катрин внезапно задрожали колени. – Я поднимаю ставку, господа. Ваше слово, полковник Ланже!

Рука Катрин, державшая бокал с шампанским, застыла, полуобнаженная спина мгновенно покрылась испариной. Очень медленно, чтобы не выронить бокал, она опустила его на край маленького столика. Все еще не в силах поверить своим ушам, девушка осторожно повернулась и взглянула на сидящего позади нее игрока. Лицо его было спокойным. Он неторопливо разложил карты и лишь потом в упор посмотрел на нее, словно знал, что она ждет этого взгляда. На одно мгновение лицо мужчины озарила трепетная улыбка, но он тут же отвернулся, сосредоточившись на игре.

Тяжело дыша, Катрин не отрываясь смотрела на Джейсона Стенфилда, будучи совершенно не в силах как-то реагировать на сложившуюся ситуацию. Его появление в этой гостиной Люксембургского дворца казалось просто немыслимым. Вот так, открыто, не скрывая лица, показаться в стане врага – на это не был способен даже самый отчаянный из заговорщиков-роялистов. Но если граф Мелвернский приехал сюда с каким-то тайным поручением, почему же допустил, чтобы она увидела его? Неужели он совсем не боится, что она его выдаст? Достаточно ей поднять шум или потихоньку обратиться к одному из офицеров тайной полиции, и сегодняшнюю ночь безрассудный английский аристократ проведет в тюремной камере!