Любовь на спор. Дилогия - [43]

— Сначала ужин, Костя, а потом все остальное.

Ладони переместились вперед, обхватили мягкие полушария и нежно помассировали. Пришлось прикусить губу, сдерживая прерывистый вздох, но предательские вершинки уже напряглись, выдавая с головой. Костя тихо фыркнул в шею, стремительно скользнул руками вниз, по животу, и поддел пояс брюк сразу с трусиками, потянув их вниз.

— Хорошо, ужин, так ужин, — подозрительно покладисто согласился он и начал медленно опускаться, оставляя след из легких поцелуев вдоль позвоночника, до поясницы, не обошел вниманием и попку…

К моменту, когда он отстранился, а я осталась совершенно обнаженной, сердце бухало в груди кузнечным молотом, и кровь неслась по венам с бешеной скоростью, по температуре приблизившись к напалму. Однако, я подхватила с кровати халат, сумела непринужденно улыбнуться и повернулась к Северову, с невозмутимым видом набросив тонкую ткань на плечи и запахнув полы.

— Что сегодня в меню? — поинтересовалась, движением головы отбросив за спину рыжие кудри.

На несколько мгновений в глубине его глаз опять мелькнуло странное выражение, понять которое я не сумела. Думать о том, что в поведении Кости слишком много лишних эмоций и знаков внимания, больше подходящих не любовникам, а нормальным отношениям, тоже не стала. Да, да, а то испорчу отличный вечер. Северов же вдруг легко подхватил на руки и понес на террасу.

— Свежевыловленные обжаренные лобстеры с лимонной заправкой и вином, — сообщили мне, пока я снова судорожно пыталась понять, спустить на тормозах или выразить свое недовольство способом перемещения.

Но озвученное блюдо примирило меня с непонятными пока действиями Кости. Лобстеров я не ела никогда, только по телевизору видела.

ГЛАВА 21

Григорий никогда еще не был в таком сильном раздражении, если не сказать больше. Хотелось орать, бить что-нибудь хрупкое об стену, или двинуть кому-нибудь в морду. Можно даже Костику. Этот ур-род увез Вику. Просто взял и увез. Причем туда, где Гриша никак не мог достать девушку, а она еще и проигнорировала его букет. Снова. И эта гребаная защита, об нее ломались все ритуалы и попытки узнать на расстоянии о загадочной Виктории. А теперь еще и охрана загородного дома старшего брата блокировала.

Младший Северов прикрыл глаза, задержал дыхание и длинно выдохнул, усмиряя бушующие эмоции. Ладно. Кто бы ни прикрыл Загорскую, сделал он это грамотно. Родственница, воспитывавшая Вику, умерла, а больше никто ничего не знал о ней достоверно. По документам тоже все чисто: удочерение легальное, по закону, о родителях ничего не известно, предположительно сирота. Все. Точка. Тупик.

— Вика, Вика, Вика, кто же ты такая, а? — протянул Гриша, уставившись прищуренным взглядом в окно, а потом растянул губы в нехорошей ухмылке. — Ладно, девочка, отдыхай, пока есть возможность. Я до тебя доберусь, у меня еще целый месяц в запасе.

Вряд ли Костя задержится за городом дольше, чем на пару-тройку дней. Даже ради выигрыша в споре он не сможет забросить надолго дела в городе. И уж тем более ради женщины.

Мы сидели за столом и неторопливо поедали лобстера. Нежнейшее мясо таяло во рту, и я наслаждалась новым для меня блюдом, созерцая потрясающий закат. Солнце медленно опускалось в воду, небо переливалось всеми оттенками розового и оранжевого, а море походило на расплавленное золото. На время все тревоги и опасения отошли на задний план, я жмурилась от умиротворения и, пожалуй, впервые за очень долгое время не чувствовала напряжения в обществе мужчины. Полуголого, надо заметить, мужчины, поскольку футболку Костя снял. А еще, я сидела у него на коленях. И время от времени он скармливал мне кусочки мяса прямо с рук. Выглядело ужасно мило, и я даже ожидала какой-нибудь дежурной фразы про то, что стала совсем ручной. Однако Северов не стал накалять обстановку. Просто сидел, откинувшись на спинку, обнимая меня одной рукой, и смотрел чуть прищуренным, непроницаемым взглядом.

Мы перебрасывались общими фразами, обсуждали безопасные темы — книги, кино, хобби. Оказалось, Костя собирал редкие артефакты, порой стоившие целое состояние. Мне очень хотелось спросить о родителях, но я сдерживалась: не совсем подходящая тема для общения с любовницей. И вообще, стоит усмирить свой проснувшийся интерес к этому мужчине и подробностям его жизни. Я отправила последний кусочек лобстера в рот и запила глотком вина, прожевала, зажмурившись, и отставила бокал. А потом вспомнила про свою необычную защиту и повернулась к Северову.

— Так что там с моей защитой? Можно ее как-нибудь изучить и понять, кто поставил?

Ладонь Кости легла на мое бедро, небрежно откинула в сторону полу халата, и пальцы начали поглаживать кожу, заставляя ее вспыхивать горячими искрами.

— Думаю, можно, — ответил Северов, а его рука медленно поползла выше.

Второй он легко сдернул небрежно завязанный пояс и скользнул под халат, обняв за талию и придвинув ближе к себе.

— Но этим мы займемся не сейчас, — проникновенно добавил Костя, и от предвкушающей усмешки у меня перехватило дыхание.

Не в силах отвести взгляда от потемневших серых глаз, я облизнула пересохшие губы, чувствуя, как по телу расползается знакомая жаркая истома. Северов между тем обхватил уже двумя руками и развернул лицом так, что пришлось перекинуть ногу и сесть верхом, широко раздвинув колени. О… Пикантность и откровенность собственной позы завели до предательской дрожи, и перед глазами замерцали серебристые звезды от вспышки возбуждения. Костя же, по-прежнему не отводя глаз, усмехнулся еще шире, медленно наклонился ко мне, и я далеко не сразу поняла, что он делает, поглощенная бурей эмоций в собственной душе. Только когда тонкий шелковый пояс обвил мои запястья за спиной, осознала, что происходит.