Любовь на острие кинжала - [96]

– Ночи без вас будут долгими. И холодными.

– Даже в июне? – со смехом спросила она.

– Да, мне всегда холодно, когда вас нет рядом, чтобы согреть меня.

Весьма охотно Эннис позволила Рольфу увлечь ее в глубокую тьму постели. Раздвинув шелковые занавеси, он поднял ее на высокое ложе и последовал за ней. Он лег рядом и стал не спеша поглаживать ее ногу. Затем перенес свою ласку на ее плоский живот. Эннис накрыла его руку своей.

– Когда-то я радовалась, что бесплодна, – пробормотала она с сожалением. – Теперь же снова молюсь о ребенке.

Он поглядел на ее живот.

– Давайте сперва возвратим одного ребенка и только затем будем молить о другом, который также рискует стать заложником королевских капризов, – медленно произнес он. – Я не могу разделить вашу мечту о ребенке. Я не уберег Джастина и не могу рисковать еще одним младенцем. Время такое смутное, и так больно сознавать свое бессилие удержать то, что тебе дороже всего, и королевское бесчестие.

Эннис погладила его бородатую щеку. Ее собственные мысли были не менее горькими. Хотя она и понимала его боль, но то, что он не хотел от нее ребенка, было мучительно. Она долго мечтала родить, потом решила, что бесплодна. Только теперь, когда пришла любовь к этому свирепому воину, она снова хочет стать матерью. Если бы у нее был его ребенок, она всегда имела бы с собою частичку его. Этот ребенок с золотыми волосами и зелеными глазами, появившийся от их любви, был бы ей постоянным напоминанием.

Но сейчас она прижималась к Рольфу, сердце ее болело – она боялась потерять мужа.

Ласки Рольфа стали настойчивей, голод его чувствовался все более явственно. Вот его губы приблизились к ее и завладели ими. Знакомое предчувствие наслаждения расцвело между ее бедрами, когда его рука продвинулась ниже, ощупывая ее через шелк и полотно платья. Блаженная судорога сотрясла ее тело.

Они нетерпеливо, страстно стали срывать одежду друг с друга, не глядя швырять ее на пол и на кровать. Настоящей причиной этой поспешности было сознание того, что быть вместе им остается совсем немного. Будущее со всеми своими невзгодами скалило зубы совсем рядом.

Но здесь и сейчас их ждали сладкие радости слияния тел. Плоть к плоти, единение форм и сердец, полностью отдаваясь и получая сполна… Для нее не имело значения, что он не произносит слов любви, он доказывал любовь делом – сперва своими нежными ласками, а потом – нарастающей страстью прикосновений и жгучей резкостью движений.

Когда ее возбуждение достигло предела, она приподнялась ему навстречу, побуждая его войти в нее. Рольф резко раздвинул ей бедра и толчком проник внутрь. Это движение исторгло из ее горла слабый стон, и она обвилась вокруг него ногами и руками, наподобие летней виноградной лозы, отдавая ему свое тело, и сердце, и душу. Он проникал в нее мощными повторяющимися движениями, с каждым разом поднимая ее на новую вершину наслаждения.

Со стонами она встречала его яростные толчки своими ответными движениями, ее руки лихорадочно блуждали по его телу. Когда она пропустила свою руку между их телами и прикоснулась к его самому интимному месту, у Рольфа вырвался хриплый крик. Она сжала ладонь и почувствовала его содрогание. Дыхание Рольфа жгло ее щеки, его тело было твердым – как вне, так и внутри ее. Его губы неистово целовали ее лицо – лоб, нос, губы. Затем он приподнялся на вытянутых руках и слегка отстранился, глядя на нее сверху вниз.

Пламя свечей сзади высвечивало силуэт его широких плеч, отбрасывало тени на его золотистые волосы…

– Обещайте мне, – хрипло прошептал он, – что будете в ближайшее время полностью мне подчиняться, без всяких вопросов.

В его словах было столько уверенности и убедительности, что она согласилась:

– Я сделаю все, как вы велите.

Она знала, что в делах войны должна полностью ему доверять. Малейшая ошибка могла стоить жизни.

И вот, зная о всех опасностях, что маячили вокруг, она, словно желая этим отогнать их прочь, яростно потянула его на себя снова, как бы уничтожая тем самым любую преграду между ними. Дыхание Рольфа хрипло вырывалось сквозь зубы. Она приподнялась навстречу, чтобы пропустить его в себя еще глубже. Лежа на ней всей тяжестью, он вошел в нее с животным криком наслаждения. Раз за разом проникал он до самых ее глубин, отчего дрожащие волны восторга разбегались по всему ее телу, пока наконец она не оказалась на самом краю освобождения.

Вжавшись в него изо всех сил, она прохрипела ему в ухо:

– Люблю… – и уступила приступу безумного экстаза, до которого он довел ее. Это была капитуляция и полная победа одновременно, и она еще долго сжимала его в объятиях после того, как он тоже достиг своего освобождения.

Густой туман лежал на башенках, окружавших двор, и тени покрывали каменные плиты под ногами. Рольф сел на коня и посмотрел вниз на Эннис. Его горло сжалось. Она проплакала почти всю ночь, отвернувшись от него, думая, что он спит. Он никак не обнаружил, что слышит, но, когда она наконец заснула, бережно обнял ее и держал так до утра.

Женщины всегда изнывают от страха, когда мужчины уходят на войну, и он не может ей обещать, что вернется. Даже такой богатырь, как король Ричард, был убит случайной стрелой, упавшей с неба. Рольф думал об этом с суеверным страхом. Ричард тогда развлекался, наблюдая, как один предприимчивый француз сковородкой ловит камни, которые англичане метают с помощью катапульты в его крепость. Потом эти же камни использовались против самих англичан. Затем прилетела стрела и попала Ричарду в плечо. Пытаясь вырвать ее, он сломал древко. Ровно через двенадцать дней он умер от воспалившейся раны. Никакое лечение не помогло.