Любовь на краю света - [30]

Лучшее, что я смогла сделать, — это покончить с чуть было не начавшимися отношениями, пыталась убедить себя Элма.

А Крейтон, как ни в чем не бывало, продолжал лежать на траве, опершись на локти и уставясь в набегающий прибой. Казалось, его совсем не волновало, была ли Элма рядом или нет. Она же продолжала стоять чуть поодаль, как каменное изваяние, и не отрывала от него взгляда — пока наконец его безразличие не стало совершенно невыносимым. Тогда Элма повернулась и побежала прочь с этого постылого утеса, обеими руками закрыв рот, чтобы не дать вырваться рыданиям. Боль и разочарование овладели ею, и ни понять, ни подавить их она была не в состоянии.

6

Женщина вздрогнула. Ей показалось, что из кухни донесся какой-то шум. Забыли закрыть кран? Заинтригованная, она двинулась по направлению к источнику странного звука.

Было утро вторника, и со времени поцелуя на утесе между Крейтоном и Элмой установились сдержанно-вежливые отношения, но не более того. Взгляды их, если и встречались по необходимости, то в глазах Элмы сквозило равнодушие, переходящее во враждебность, а его взгляд оставался стальным и непроницаемым.

Сейчас она даже не была уверена, находится ли Крейтон в доме или куда-то вышел. Но все-таки, что это за непонятный звук в кухне? Если бы Элма не прожила в доме несколько дней и не узнала здешние нравы, то готова была бы поклясться, что кто-то моет посуду.

Обогнув угол, она увидела следующую картину: Бен и Адел склонились над раковиной — парень поливал грязную посуду моющим средством из пластмассовой бутылки, а ее сестра с ожесточением терла тарелки, отчего по кухне летало множество мыльных пузырей. При этом она умудрялась еще и читать книгу.

— Что здесь происходит? — спросила Элма.

Оба почти одновременно обернулись, вид их был донельзя серьезным. Бен пожал плечами.

— Нас уже тошнит от консервов.

Адел оторвалась от книги и спросила его:

— Как ты думаешь, у нас достаточно муки, чтобы напечь блинчиков?

— Тонны. А сахарный сироп?

Вопросительно подняв брови, Адел подошла к буфету и, заглянув в него, торжественно произнесла:

— Две огромные бутылки. Итак, блинчики?

— Звучит заманчиво. Я вымою сковородку, а ты заканчивай с тарелками.

Элма завороженно наблюдала, как сестра прихватила со стола очередную порцию тарелок и опустила их в раковину.

— Вымою также и стаканы, — пробормотала она себе под нос.

— Отлично. Не забудь и ножи с вилками.

Дети так увлеклись новым для себя делом, что совершенно забыли о присутствии в кухне Элмы. Она же, как вошла, так и застыла в дверях, потрясенная увиденным. Только когда Бен и Адел начали ставить вымытую посуду в буфет, к ней вернулся дар речи.

— Помощь нужна?

— Как же, от тебя дождешься, — ответила Адел, полуобернувшись.

Элма прикусила губу, потому что сказанное было правдой: она уже привыкла следовать правилам, установленным в доме Крейтоном, хотя ей это не доставляло удовольствия.

— Ты права. — Она отвернулась, чтобы скрыть улыбку. — Желаю удачи с блинчиками.

— Благодарности не будет, — огрызнулась сестра.

Вне себя от изумления, Элма накинула на плечи куртку и вышла из дома. Ей потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, что единственной причиной, выгнавшей ее на улицу, была потребность найти Крейтона. Мне вовсе не хочется его видеть, объяснила она себе свой поступок, просто нужно обсудить с ним происшествие, свидетелем которого я только что стала.

Пока она взбиралась вверх по холму, к тому месту, где Крейтон обычно проводил время, наблюдая за пернатыми, Элму посетило неприятное чувство. Она не могла не признать, что он снова оказался прав на все сто: его извращенная психологическая методика сработала. Эпизод с мытьем посуды и стремление приготовить что-то самостоятельно могли быть первыми симптомами добрых перемен.

Когда она достигла края утеса, небо потемнело и набухло тяжелыми тучами. По всем признакам можно было ожидать дождя, однако изменения в погоде уже не пугали Элму так, как в первые дни пребывания на острове. Низкое темно-серое небо только оттеняло дикую зелень тундры и сообщало необычную глубину синеве океана. Конечно, в солнечные дни здесь вообще настоящий рай, но Элма находила особую прелесть и в ненастье, когда природа словно набрасывала темную шаль на антрацитово-черные прибрежные скалы и покатые холмы.

Единственно, чего ей хотелось в такие дни, так это чтобы загадочный хозяин здешних мест был бы хоть чуточку столь же гостеприимен, как и его владения. К несчастью для ее душевного спокойствия, сила влияния этого мужчины оказалась столь же велика, как мощь здешней дикой природы, — во всяком случае, велика настолько, чтобы постоянно напоминать Элме, что она жива, молода и находится в самом расцвете женственности. Это умозаключение заставило Элму содрогнуться. На протяжении последних лет у нее просто не было времени осознать, что она полностью забросила личную жизнь в заботах о сестре. Но недавний поцелуй заставил вспомнить обо всем. Кого же винить за это чудесное, хотя и тревожное самовозрождение?

Она медленно обвела взглядом горизонт и наконец обнаружила Крейтона, лежащего в укрытии на животе и наблюдающего в бинокль за окрестными скалами. Увидев объект своих желаний, Элма почувствовала, как у нее внутри все напряглось.