Любовь Муры - [116]
В общем, мне неудобно, стыдно, думается мне, что она «проняла» тебя. Но «du е’а voulu, Dordin!» (кажется так написано). Я благодарю тебя за всё.
Я много расспрашивала о тебе, о твоей жизни. Очень огорчена от всего, что услышала о тебе, моя родная. Неужели ты не можешь не работать или найти поближе работу? Ты чрезмерно устаёшь. Самое же ужасное, что ты, как я поняла, еженощно принимаешь Luminal. Отсюда — пояснение очень многого, т. е. всего твоего физ. состояния. Необходимо вернуть естественный сон, а для этого надо (есть ли такая возможность?) оставить работу и, будучи днём свободной, основательным образом приняться за «восстановление» своего сна.
Я очень и очень опечалена твоей жизнью. Как бы мне хотелось помочь тебе, дорогая. Твоё здоровье волнует меня больше, чем ты думаешь. Сказать только! — Ведь ты в течении многих лет отравляешь себя наркотиком. Что же будет дальше?
Бедняжечка ты моя, голубка моя! Я боюсь за тебя. Если б ты могла исполнить мою просьбу!
Я заболела и это так неприятно. Я должна переходить на новую работу и многое предпринимать, а болезнь посадила меня в квартире безвыходно. Жду врача на дом. Вчерашний врач из пол-ки говорит о воспалении лёгкого. Но t° что-то незначительная для воспаления, всего 37,5. Но самочувствие препоганое. Лишилась совершенно голоса, только шепчу. А вдруг останусь безголосой.
Каждый раз при заболевании меня мучает мысль, что я могу длительно болеть и оставить семью без средств к жизни. Это — так тяжело чувствовать ответственность за «кормёжку» других. Мне надоела эта роль, но нет пока что выхода.
Пиши мне чаще, голубка. Больше писать трудновато. Целую тебя горячо. Жду письма.
Любящая тебя Мура.
3/V>[Отношу это письмо к 49 году.]
Моя дорогая!
Вчера мы бродили по Киеву, определённей по днепровским крутосклонам. Вдохнули немного свежего воздуха и очищенные природой поздно возвратились домой. Выбраться из города — редчайшее счастье. Я лишена этого совершенно. Страдаю от этого. Живя в центре города, с удовольствием вспоминаю о своей работе, пребывании на Зверинце.
8/V. Я очень давно не писала тебе, родная. Не могла. Такое уж было тяжёлое состояние. Слишком много неприятностей было. Произошли они частично из-за Идиного простодушия. Ещё неизвестно, чем всё это закончится. Глупая моя девочка, она не зная людей бывает излишне доверчива, что иногда неверно истолковывается. Под угрозой её пребывание в Ин-те.
Мечтаю выдать её замуж. Но она, у сожалению, никем не увлекается >[последние три слова, образующие в письме отдельную строчку, дважды отмечены вертикальными карандашными чёрточками: справа и слева].
Уже месяц как бабушка не поднимается. Полная декомпенсация сердца. Только теперь я понимаю, как много она делала по дому. Прибавилось мне теперь очень много работы.
Сама я здорова.
Напиши, голубка, о своём здоровьи. Благодарит тебя Идишка за присланный подарочек. У неё экзамены, она очень занята. Как у неё закончится год — неизвестно. Нелёгкая роль матери взрослой дочери. Да и дочь у меня по всему своему складу «трудная».
Стремилась я во время отпуска выехать в Москву-Ленинград, так дней на 10, но теперь при болезни мамы и неприятностей с Идишкой — не могу загадывать.
Пиши мне, родная. Целую тебя, моя дорогая, крепко.
Будь же здорова. Мура.
P.S. «Литературную газету» я получаю. Не читаю «Известий», если бывает эта газета у тебя и можешь высылать — буду благодарна.
>[Письмо Иды.]
21. VIII. 1949 г.
Добрый день, дорогая Ксюшенька!
Прими ещё раз благодарность тебе и Алёнке за тёплый приём. Приехала я в Нежин в добром здравии. Ехать было отвратительно, но всё же не так трудно, как я ожидала. Большое спасибо за книгу. Она мне скрасила многие часы.
В Нежине дождь, дождь, дождь. Ужасно скучно, нечего делать, несмотря на более чем гостеприимный приём, я думаю уезжать скорее в Киев и поступать на какую-нибудь работу с расчётом, чтобы у меня было часа два в день на рисунок. Не знаю ещё, на какую работу попаду и эта безызвестность и бездеятельность сильно сейчас мучает меня. Ксюшенька, поблагодари Алёнку за снимки, и когда они будут готовы, пусть Алёнка их пришлёт на киевский адрес, так как из Нежина я уезжаю. Ну пока всего хорошего. Да ещё, Ксюша, может быть Алёнка знает, или это можно узнать в каком-нибудь справочнике: на какой улице в Уфе расположено Министерство Просвещения? Виктор уехал в отчаянном состоянии, он был больше болен, чем я. Так что если он не будет долго писать, я буду очень волноваться и если бы у меня был адрес Министерства Просвещения, я бы послала туда запрос.
Ну вот и всё. Целую тебя крепко-крепко.
Ирина.
>[Письмо Иды.]
6. XI.1949 г.
Добрый день, дорогая Ксюшенька!
Поздравляю тебя, а также Оленьку и Макса, с праздником. Желаю исполнения всех желаний, здоровья и счастья. >[До сих пор всё написано красными чернилами. Дальше — чёрными.]
Дождливые праздники. Заволокло серыми тучами небо — противно смотреть. Холодно. И скучно. Нехорошая болезнь — туберкулёз. Впервые он предстал передо мною во всей своей неприглядности в Октябрьской больнице. Там очень большой процент смертности. Неудивительно. Там исключено из лечебных назначений важное лекарство — пища. Больных кормят 3 раза в день — 3 блюдечка несъедобной холодной массы. Неудовлетворённые могут попросить добавку чая. Ну и крадут же там! Так и хочется взять за ручку Госконтроль и повести в помещение больничной кухни. Сбежала оттуда. Очень плохое состояние здоровья у мамы. Неизбежна клиника. 2 огромных язвы в двенадцатиперстной кишке. Очень запущенные — врачи настаивают на операции.
Есть писатели, которым тесно внутри литературы, и они постоянно пробуют нарушить её границы. Николай Байтов, скорее, движется к некоему центру литературы, и это путешествие оказывается неожиданно бесконечным и бесконечно увлекательным. Ещё — Николай Байтов умеет выделять необыкновенно чистые и яркие краски: в его прозе сентиментальность крайне сентиментальна, печаль в высшей мере печальна, сухость суха, влажность влажна — и так далее. Если сюжет закручен, то невероятно туго, если уж отпущены вожжи, то отпущены.
Николай Байтов — один из немногих современных писателей, знающих секрет полновесного слова. Слова труднолюбивого (говоря по-байтовски). Образы, которые он лепит посредством таких слов, фантасмагоричны и в то же время — соразмерны человеку. Поэтому проза Байтова будоражит и увлекает. «Зверь дышит» — третья книга Николая Байтова в серии «Уроки русского».
Николай Байтов родился в 1951 году в Москве, окончил Московский институт электронного машиностроения. Автор книг «Равновесия разногласий» (1990), «Прошлое в умозрениях и документах» (1998), «Времена года» (2001). В книге «Что касается» собраны стихи 90-х годов и начала 2000-х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стихотворение Игоря Шкляревского «Воспоминание о славгородской пыли», которым открывается февральский номер «Знамени», — сценка из провинциальной жизни, выхваченная зорким глазом поэта.Подборка стихов уроженца Петербурга Владимира Гандельсмана начинается «Блокадной балладой».Поэт Олег Дозморов, живущий ныне в Лондоне, в иноязычной среде, видимо, не случайно дал стихам говорящее название: «Казнь звуколюба».С подборкой стихов «Шуршание искр» выступает Николай Байтов, поэт и прозаик, лауреат стипендии Иосифа Бродского.Стихи Дмитрия Веденяпина «Зал „Стравинский“» насыщены музыкой, полнотой жизни.
Настоящая публикация — корпус из 22 писем, где 21 принадлежит перу Георгия Владимировича Иванова и одно И.В. Одоевцевой, адресованы эмигранту «второй волны» Владимиру Федоровичу Маркову. Письма дополняют уже известные эпистолярные подборки относительно быта и творчества русских литераторов заграницей.Также в письмах последних лет жизни «первого поэта русской эмиграции» его молодому «заокеанскому» респонденту присутствуют малоизвестные факты биографии Георгия Иванова, как дореволюционного, так и эмигрантского периода его жизни и творчества.
Полное собрание писем Антона Павловича Чехова в двенадцати томах - первое научное издание литературного наследия великого русского писателя. Оно ставит перед собой задачу дать с исчерпывающей полнотой все, созданное Чеховым. При этом основные тексты произведений сопровождаются публикацией ранних редакций и вариантов. Серия сочинений представлена в восемнадцати томах. Письма Чехова представляют собой одно из самых значительных эпистолярных собраний в литературном наследии русских классиков. Всего сохранилось около 4400 писем, написанных в течение 29 лет - с 1875 по 1904 год.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Пространство и время, иллюзорность мира и сновидения, мировая история и смерть — вот основные темы книги «Персона вне достоверности». Читателю предстоит стать свидетелем феерических событий, в которых переплетаются вымысел и действительность, мистификация и достоверные факты. И хотя художественный мир писателя вовлекает в свою орбиту реалии необычные, а порой и экзотические, дух этого мира обладает общечеловеческими свойствами.
Повесть — зыбкий жанр, балансирующий между большим рассказом и небольшим романом, мастерами которого были Гоголь и Чехов, Толстой и Бунин. Но фундамент неповторимого и непереводимого жанра русской повести заложили пять пушкинских «Повестей Ивана Петровича Белкина». Пять современных русских писательниц, объединенных в этой книге, продолжают и развивают традиции, заложенные Александром Сергеевичем Пушкиным. Каждая — по-своему, но вместе — показывая ее прочность и цельность.
Собрание всех рассказов культового московского писателя Егора Радова (1962–2009), в том числе не публиковавшихся прежде. В книгу включены тексты, обнаруженные в бумажном архиве писателя, на электронных носителях, в отделе рукописных фондов Государственного Литературного музея, а также напечатанные в журналах «Птюч», «WAM» и газете «Еще». Отдельные рассказы переводились на французский, немецкий, словацкий, болгарский и финский языки. Именно короткие тексты принесли автору известность.
Новая книга рассказов Романа Сенчина «Изобилие» – о проблеме выбора, точнее, о том, что выбора нет, а есть иллюзия, для преодоления которой необходимо либо превратиться в хищное животное, либо окончательно впасть в обывательскую спячку. Эта книга наверняка станет для кого-то не просто частью эстетики, а руководством к действию, потому что зверь, оставивший отпечатки лап на ее страницах, как минимум не наивен: он знает, что всё есть так, как есть.