Любовь.mp3 - [39]

Палермо и Хром, похоже, быстрей других отошедшие от дьявольских грез, кинулись на помощь Нонне Юрьевне, подняли на ноги, заботливо поддерживая под руки, повели в сторону дивана… Внезапно женщина встрепенулась, нервно забилась в руках мальчишек, как птица в силке; наконец, избавившись от их опеки, бросилась к сыну. По-звериному рыкнула в его безжизненное лицо: «Кондрат, поднимайся! Не то я убью тебя! Вставай же, сынок!!»

— Нонна Юрьевна, прошу вас, сядьте, — Палермо беспомощным, умоляющим взглядом смотрел на убитую горем женщину. А Кондрат… Гапон и в самом деле походил на мертвеца: лицо потемнело, подобно намокшему сахару, заострилось, обрело чужие, пугающие черты… Ища поддержки, Палермо повернулся к Хрому — тот понимающе кивнул, заговорил нежно и одновременно настойчиво, будто обращался к собственной матери:

— И правда, Нонна Юрьевна, не упрямьтесь. Лягте на диван и успокойтесь. А мы сейчас быстро все сделаем. Кондрат нас послушает, вот увидите.

Первой послушалась Нонна Юрьевна — внезапно сдалась, обмякла, позволила довести себя до дивана. Будто это был не диван вовсе, а остров спасения… Вскоре она исчезла с него, но никто не обратил на это внимание. Многие до сих пор еще отходили, а ребята с плохо скрываемым страхом возились возле неподвижного тела Кондрата. Тот полулежал, полусидел, опершись спиной о стену, застыв в том же углу у окна, где вздумал сыграть в свою, Кондратову, рулетку.

Огонек подложила под одеревеневшую спину Гапона подушку, поднесла к носу нашатырный спирт. Абсолютно никакой реакции! В эту минуту Кондрат походил на восковую фигуру из одного доморощенного музея, недавно гастролировавшего в их городе.

Нежноликая, но недобрая на язык Заноза не видела смысла скрывать очевидное.

— Он мертв. Вы что, не видите? — совершенно спокойным голосом заключила она. За что тут же получила.

— Заткнись, ведьма! А то щас как впаяю! — грозно насупившись, сжав кулачки, Марго обратилась в разгневанную пантеру. Но Огонек отвлекла ее от боевых действий: рыженькая подружка, тихо всхлипывая, уткнулась зареванным лицом в грудь Кондрата. Метнув на нее сочувственный взгляд, Марго прошипела:

— Не реви, дура!

— Этого только не хватало! — вспыхнул Эрос — похоже, его первого достали бабские разборки. — Офигели, что ли, совсем?! Займитесь-ка делом. Огонек, найди Нонну Юрьевну, узнай, нужна ли ей помощь. Марго и… Заноза. Блин, никак не могу запомнить твой ник. Короче, девчонки, нужно проводить людей по домам, нечего здесь толпиться.

— Может, я сначала «скорую» вызову? — размазывая слезы по щекам, предложила простодушная Огонек.

— Кого — «скорую»?! — снова завелся Эрос. — Они тут же сообщат в милицию! Хочешь, чтоб нас в ментовку попрятали?!

— Чего ты кричишь? — Огонек вновь заревела. — Я ж не знала.

— Так, иди, иди! — Эрос начал бесцеремонно подталкивать к центру комнаты Марго и Огонька. Вдруг на пути Эроса встала Заноза. Улыбнулась нежно, даже рот приоткрыла чуть-чуть, искушая жемчужной полоской зубов; но в глазах ее, тотчас выдав ведьмину ее сущность, зажегся змеиный огонь. Ох, и стерва!

— А по какому праву ты тут раскомандовался? — Заноза вертела на пальце брелок с двумя ключами.

— По праву дружбы, — глядя почему-то на Палермо, а не на задиристую девчонку, сказал Эрос. Проходя мимо нее, он будто невзначай задел ее руку с ключами — в тот же миг брелок отлетел прочь, со звоном упал на пол. Встретившись со взбешенным взглядом Занозы, Эрос спокойно добавил. — А если тебя здесь что-то не устраивает, кати отсюда. Обойдемся без занозистых.

— Чего?! Да пошел ты сам! — презрительно передернув плечиками, но уже в следующую секунду гордо приосанившись, девушка зацокала каблучками к двери.

— Эрос, зачем ты так… грубо? — неожиданно заступился Палермо. — Разве она в чем-то виновата? — и не дожидаясь ответа, окликнул девушку. — Эй, Глюко… черт, Заноза, постой!

Та даже шага не замедлила.

— Заноза… — начал было снова Палермо, но, безнадежно махнув рукой, бросился догонять. Догнав, схватил за плечи, повернул к себе, заговорил о чем-то быстро и сбивчиво.

— Что это с ним? — будто не понимая, что происходит, спросил Хром. Ехидно улыбаясь, он пялился на странную парочку, нервно беседовавшую среди заторможенных, еле-еле передвигавшихся по комнате, точно сомнамбулы, гемов. — Головка у нашего парня, видать, бобо…

— Неважно, — тихо рыкнул Эрос. — Чем бы он ни был болен, я его вмиг вылечу.

И тут же громко и зло позвал: — Палермо, ты нам нужен!

Окрик Эроса словно подстегнул Палермо. Тот вдруг схватил девушку за руку, потянул к себе, но Заноза, выкрикнув в его адрес что-то обидное — сквозь монотонный говор гемов донеслось лишь «ощипанный петух», — с яростью вырвалась и, стрекоча каблучками, побежала к двери. Но Палермо снова догнал ее, неловко попытался обнять, но Занозу, видимо, он достал окончательно. Резко развернувшись, девушка вмазала ему безжалостного леща. Палермо от неожиданности отпрянул, затем обмер растерянно, похоже, прислушиваясь к обидному звону в ушах. Заноза же ретировалась как ни в чем не бывало. Лишь зыркнула вызывающе в сторону Эроса. «Не до тебя, детка. А то б я тебе показал», — пронеслось в голове Эроса, да тут же осело на сердце горькой золой.