Любовь мертвеца - [7]

– А, теперь понятно, почему на тебе футболка задом наперед надета, – сказала я.

– Ну, и ладно, – равнодушно отреагировала Маша и сладко зевнула. – Ир, можно, я у тебя посплю? Спать очень хочется.

Я кивнула. Никитина тут же улеглась в мою кровать.

– Только ты никуда не уходи, а то вдруг этот заявится, – попросила она и закрыла глаза.

Пока Машка дрыхла, я ломала голову над тем, что же ей теперь делать и что этот покойничек может с ней сделать. «Раз Трофимов подвозил нас на своей машине днем, значит, он вполне может заявиться за своей Марией прямо сейчас, – рассуждала я, – и прямо сюда, ведь мой адрес ему известен. Ох, скорей бы та девчонка со своей дачи вернулась! В общем, наша задача – продержаться до конца недели, а там надо будет устроить отворот…» Я ушла на кухню, чтобы приготовить нам с Машуней завтрак, но только стоило мне открыть холодильник, как раздался крик подруги. Я ворвалась в комнату и увидела, что Никитина сидит на кровати, а на полу валяется моя подушка.

– Что? Он приходил сюда?

Машка кивнула.

– И что?

– Вон там стоял, – Никитина указала на кресло дрожащей рукой. – Я на него смотрю, а он говорит: «Не уходи от меня, я по тебе так скучаю». Затем встал и ко мне пошел. Ну, я, естественно, заорала, подушку в него кинула. Только не попала, потому что он исчез.

Маша замолчала.

– Что ж он, так и будет к тебе приходить?

– Надеюсь, что нет, – и Мария перекрестилась.

– Он в саване был?

– Нет. В джинсах и рубашке, как в машине. И цвет лица нормальный.

– Видно, у него две формы одежды: одна – ночная, другая – дневная.

– Ирка, а вдруг он меня к себе в могилу утащит? – спросила Маша.

– Не мели ерунды! Как он тебя утащит, он же – покойник! – успокаивала я ее, да и себя заодно. – Являться может, а вот унести нет, конечно же. И не надо больше мою замечательную подушку в своего влюбленного покойника швырять!

После завтрака мы сразу же пошли гулять, так как оставаться в квартире нам обеим было страшно. Послонявшись по улицам, мы уселись в старой беседке, в которой по вечерам собираются бабушки.

– Как же я теперь дома буду? – переживала Маша. – Ладно, вечером можно с родителями или с братом в одной комнате побыть, а ночью-то? Если он опять у моего дивана окажется, да еще лапы свои протянет, у меня точно инфаркт будет. Ира, приходи ко мне ночевать, а?

– Маш, ты так говоришь… Будто не знаешь мою маму – она не отпустит.

– Ну, может, все-таки уломаем… – не сдавалась подруга.

И тут к нам в беседку прибежала Дианка Краснова.

– Привет! – закричала она. – А чего вы такие грустные?

– А чего ты такая веселая? – поинтересовалась я.

– А мы сейчас с Денисом на карьер едем на мотоцикле. Брат у Дениса уехал, а мотоцикл оставил, так что мы теперь почти целый день катаемся.

– Тогда приезжайте оба в пятницу ко мне на день рождения, – позвала Никитина.

– Обязательно заявимся. Ну, ладно, я побегу. Пока! – И Краснова унеслась. А вскоре промчалась мимо нас, сидя на мотоцикле позади Сергеева.

– Вот бы мне так с Максимом… – мечтательно произнесла Никитина. – Ладно, отделаюсь от мертвяка, сделаю все правильно, и Максик тоже одну меня любить будет.

– Ты бы лучше не о ворожбе думала, а о том, как мою маму уговорить, – сделала я ей замечание, но Маша уже полностью погрузилась в сладостные мысли о своем любимом.

Не знаю, использовала ли Мария какое-нибудь заклинание, когда разговаривала с моей мамой, но факт налицо: меня отпустили к ней ночевать.

Десятилетний Машкин брат Даниил, которого все чаще звали Данилкой, с воинственными криками пытался войти в квартиру через окно (Никитины живут на первом этаже), но ему этого сделать не удалось – мальчишка был затащен внутрь через дверь отцом. Немного повозмущавшись, Даниил сел что-то мастерить. На мой вопрос, чем он занимается, тот ответил, что делает чучело директора школы, которое вместе со своими друзьями намерен завтра сжечь под ритуальные песни и танцы. Затем я обнаружила, что мои тапки приклеены к полу. Машка, обругав братца и отвесив ему несколько подзатыльников, отодрала обувь от паркета, а Даниила в наказание заперла в ванной, где тот изрисовал зубной пастой зеркало и взорвал две петарды.

После под окнами стоял какой-то пацан и кричал: «Даниил, подлый трус, выходи!» Машина мама пыталась его прогнать, но безрезультатно. Маша велела брату выйти и разобраться с приятелем, на что тот ответил, что он не подлый трус и поэтому не выйдет, и залег под диваном. Тогда я решила разобраться с орущим сама. Я просто подошла к окну и сказала, что Даниила нет дома, что он где-то гуляет и поэтому даже под воздействием криков не появится из квартиры. Затем во всем доме почему-то вырубился свет, и мы в темноте искали фонарик. Мне на ногу опрокинули табуретку, а Маша пролила на белую кофту томатный сок. С фонарем мы пошли в ванную ее застирывать, но выяснилось, что нет не только горячей, но и холодной воды. Мария решила взять воду из чайника, но оказалось, что нас кто-то запер, и мы тут же догадались, кто именно. Никитина кричала брату, что, когда выйдет, отделает его как бог черепаху, и колотила по двери. Из плена нас вызволили ее родители, так как Даниил, испугавшись, куда-то спрятался. Машка бегала по темной квартире в поисках брата, спотыкалась и падала. В конце концов налетела на стол, с него слетели чашка и блюдце и разбились, и Машин папа, наступив на осколки, поранил ступню.