Любовь - [3]

Золотинка очнулась и повела носом, полагая, что пожар где-то под боком.

— Бежим, что ли? — отозвался другой голос.

— Куда ты побежишь, дурень! То ж Попеляны, княжеская усадьба.

Так начался для Золотинки роковой день, когда исполненный честолюбивых замыслов Почтеннейший Кот наложил свою шкодливую лапу на праздничное священнодействие в Попелянах. Не трудно было сообразить, что происходит что-то из ряда вон выходящее, а Золотинка томилась в дупле, вынужденная довольствоваться обрывками чужих разговоров — дупло ее выходило в сторону города, где нельзя было усмотреть ничего примечательного, кроме повсеместно забравшихся на крыши зевак.

Далеко за полдень на опустевшем торгу, да и по городу, надо думать, повсюду, прошелестело, как грозовое дыхание, зловещее слово Смок! Народ обратился к небу.

Золотинка хоть и сидела в дупле, пользуясь некой призрачной безопасностью отдельно от задерганного и задавленного потрясениями, сбитого с толку, обескураженного народа, но и там, в своей норе, ощутила нечто вроде преходящего оцепенения, которое проняло слованский народ, как одно живое, единое существо. Такого здесь вовсе не ожидали, хотя кто же не слышал о морском змее? Все слышали, все поминали, осеняя себя колесным знамением и суеверно озираясь, а вот — спустилось с неба на распластанных крыльях чудовище и обмерли. Как обухом по голове. Как в первый день творения, стоял народ, беспомощный и смятенный.

Толпень горел страшно, всю ночь полыхало зарево. Обезумевший народ бежал из города по мосту через окружной ров, бросался вплавь. Подавленные, словно лишенные жизни, растерзанные, и мокрые, и обожженные беглецы потерянно толпились со своими случайными пожитками на майдане, неведомо чего ожидая. На следующий день Золотинка услышала, что «столица-то выгорела, матушка, почитай вся». В это трудно было поверить, потому что в рассветном мареве тянулась серая гряда городских окраин, нисколько как будто огнем не тронутая. Дальше, там где ищущий взор, путался среди крыш и шпилей, поднимались сизые чахлые дымы, какие стоят над горячим пепелищем.

Впору было окликнуть какого мужичка подобродушнее, из тех, что чесали потылицу да кряхтели «поди ж ты! гляди-ка!», и подвергнуть его допросу: что же произошло и куда подевался змей, после того, как проломил через город? И отчего никто не вспоминает больше блуждающий дворец? Стоит он или провалился? Где Рукосил? И как объяснить тот всеобщий разброд и безначалие, какое Золотинка наблюдала из своей норы?

Скоро Золотинка узнала это без всяких расспросов. Узнала и нечто такое, что повергло ее в смятение и заставило оставить убежище, не дожидаясь полного исцеления.

Сенной торг с его пыльным, просторным, как поле, майданом, на котором в обычные дни терялись и возы, и люди, может статься, нельзя было считать особенно бойким местом, но, верно, оно таковым числилось там, где ведут учет всем бойким, общественным местам. Потому после полудня явился на майдан глашатай — рослый детина с барабаном, который воздвигнул себя в пустыне в неколебимой уверенности, что был бы глашатай, а народ найдется, и хорошенько прошелся палочками по звонкой, тугой барабанной шкуре; потом, без удивления обнаружив вокруг себя кое-какой жиденький народец, взревел надсадным голосом:

— Великого государя и великого князя Слованского, Меженского, Тишпакского, Подольского, Амдоского, Полесского и иных земель обладателя Рукосила-Могута указ. А о чем, тому следуют статьи.

Несмотря на изрядное расстояние, которое отделяло Золотинку от понемногу густеющей толпы, рубленная речь глашатая различалась отчетливо. Возможно, этому способствовала открытая полость дупла, в которой витающие над пустошью слова путались, как в ловушке.

— Первое, — неспешно гвоздил бирюч. — В лето 771 от воплощения господа нашего Рода Вседержителя месяца зарева во второй день случилось в нашем Слованском государстве по попущению божию, что отдаленную нашу державу почтил своим посещением блюститель вселенной, краса морей и навершие гор, достославный змей Смок.

Второе. И оный вышереченный змей и доныне в наших скудных краях назначить себе местопребывание изволил. За что мы, великий государь, дорогого гостя нижайше благодарим; надеемся и впредь пользоваться благорасположением Красы Морей и Навершия Гор в наших низменных, лишенных удобств местах.

Третье. И мы, великий государь, повелеваем всему народу нашему от мала до велика принять оную радость со смирением.

Четвертое. И пусть всякий усердный подданный, кто ревнует о благе нашего государства, принесет часть от достатков своих к нынешнему обиталищу змея на правом берегу Белой у деревни Борзна под Толпенем и возложит сию добровольную лепту к стопам дорогого гостя с душевным умилением и с трепетом. И будет дорогой гость возжелает вкусить от приношений сих, а сверх того приветит и дарителя, и мы, великий государь, оного дарителя, доброго подданного нашего или вдову его и детей велим до скончания дней освободить от наших государственных податей и повинностей.

Пятое. И мы, великий государь, извещаем и доводим до сведения народа нашего, что причиною сего нечаянного события, а равно как и многих других не столь приятных для нашего сердца нечаянностей явилось злоковарное умышление убогих душою и телом недомерков пигаликов, каковые пигалики возымели безумную надежду поссорить нас, великого государя, и народ наш с блюстителем вселенной Смоком; для сей же недобросовестной цели измыслили некоторые волшебства, и чары, и кощуны, и заговоры, и привороты, и блазни, и обаяния. И те нечистые недомерки, коих великое множество по неисчерпаемому великодушию своему народ наш слованский в своей земле доднесь терпит, научили и подослали к нам, великому государю, на наш государев праздник кота, оборотня и чародея. И тот противоестественный кот явился пред наши светлые государевы очи с лживыми, лукавыми речами, чтобы нас, великого государя, погубить и народ наш слованский весь извести под корень. И для той непотребной надобности сказанный кот, оборотень, бездельник и чародей, принес нам, великому государю, некоторые обманные, блазные подарки, каковые подарки, как нам, великому государю, известно, изготовили и вручили ему злопрелестные пигалики. И от тех непотребных подарков многие бедствия в нашем богом хранимом государстве случились, а иных напастей мы, великий государь, опасаемся и по сию пору.