Любовь Лафайета - [6]
Жильбер без труда надел кольцо на её тонкий пальчик, но после вздохнул с облегчением, и она поняла, что он очень волновался, боясь сделать что-нибудь не так.
— Что Бог соединил, человек да не разлучает. In nomine Patris et Filii et Spiritus sancti. Amen.[2]
Священник прочёл на латыни псалом Beati omnes (Блаженны все, боящиеся Господа), и обряд завершился. Мать, сёстры, тётушки и другие родственницы обнимали и целовали Адриенну; тётушки Жильбера остались в Оверни, поэтому он принимал поздравления только от тестя, которого уже стал называть папой, Луи де Ноайля и Филиппа де Сегюра — друга по мушкетёрской роте.
Визитёры, праздничный обед, бал в большой зале с окнами в сад, потом небольшой фейерверк, переплетённые литеры «Л» и «Н» (Лафайет-Ноайль), пылающие в тёмном небе… Адриенна изнемогала под ворохом событий, втиснувшихся в один день и нарушивших привычный уклад жизни, ей приходилось делать над собой усилие, чтобы сохранять улыбку на лице среди гостей. Госпожа д’Айен украдкой пошепталась с мужем, и тот с присущей ему бесцеремонностью, смягчённой юмором, выпроводил всех в каких-нибудь четверть часа. Молодым пожелали доброй ночи.
Раздев Адриенну и облачив её в ночную сорочку, горничная вышла. Девушка забралась под одеяло и услышала сквозь стук собственного сердца, как отворилась дверь спальни; Лафайет в небрежно запахнутом халате откинул рукой полог и посмотрел на неё. Мать подготовила Адриенну к тому, что должно произойти в брачную ночь, но ей всё равно было немножко страшно. Однако Жильбер оказался так ласков и нежен, что она прониклась к нему ещё большей любовью. Через несколько минут они уже лежали рядом, взявшись за руки, обессиленные и слегка ошеломлённые тем, что случилось.
На столике в изголовье кровати горел ночник, едва рассеивавший темноту. Лицо Адриенны тонуло во мраке, но Жильбер помнил его наизусть. Он повернулся набок, провёл рукой по её волосам, коснулся щеки, и она тотчас поцеловала его ладонь.
— Сердце моё! — прошептал он.
— Вы уже причащались? — спросила вдруг Адриенна.
— Да, и не раз.
В голосе Жильбера звучало удивление.
— И вы верите в Евхаристию?
— Я верю в свою звезду.
Он погладил её по плечу, но Адриенна не ответила на ласку, и Жильбер понял, что начатый разговор для неё очень важен.
— Нет, в самом деле: господа богословы могли бы представить мою жизнь как поучительную притчу. — Он принял шутливый тон, с каким обычно говорил с ней о серьёзных вещах. — Я никогда не знал своего отца: он погиб на войне, так и не увидев меня. Моя мать умерла, когда мне было тринадцать лет. Но я верил, что удача улыбнётся мне, и вот теперь у меня есть семья: ваш батюшка, которого я с радостью называю отцом, ваша матушка, которую я глубоко уважаю, и вы — моя чудесная жена, которую я так люблю!
Адриенна прильнула к нему и закрыла глаза.
4
Когда король будет проходить мимо, поклонись и поблагодари, — наставлял герцог д’Айен своего зятя, пока они шли по аллее к Малому Трианону.
— За что? — уточнил Лафайет.
На губах герцога заиграла довольная улыбка.
— По случаю твоей женитьбы его величество произвёл тебя в капитаны полка Ноайля.
— Но папа, к чему такая спешка? — Лафайет вовсе не обрадовался. — Я ещё не был в своём полку, и как отнесутся офицеры, которые много старше меня, имеют опыт и заслуги, но ниже чином…
— Дорогой мой! — Д’Айен остановился и опёрся обеими руками на трость с золотым набалдашником, чтобы подчеркнуть серьёзность своих слов. — Никто не мешает тебе проявить качества, достойные твоего нынешнего звания, но такова жизнь: стать кем-то и потом назваться им гораздо сложнее, чем назваться и потом стать. Опыт и заслуги — дело наживное. Вспомни сказку о Золушке: добродетель может всю жизнь просидеть в золе у очага, если кто-нибудь вовремя не подсадит её в золочёную карету. Считай, что я — твоя фея-крёстная.
И д’Айен пошёл дальше вальяжной походкой человека, знающего себе цену.
Жильбер ещё никогда не бывал в Малом Трианоне, который король начал строить для одной фаворитки — маркизы де Помпадур, а подарил уже другой — графине Дюбарри. Замок был квадратной формы и имел четыре фасада, каждый в пять окон, разделённых коринфскими пилястрами. Вестибюль напоминал собой внутренний двор; большая лестница вела на второй этаж. Парадные комнаты, где уже прохаживались придворные, собираясь небольшими группками, чтобы посудачить, были украшены скульптурными натюрмортами и живописными аллегориями времён года; на видном месте висел портрет госпожи Дюбарри в виде Флоры.
Королю было шестьдесят четыре года, из Людовика Возлюбленного он уже давно превратился в Людовика Недолюбливаемого. Шесть лет назад он лишился и жены, и верной подруги, однако быстро утешился в объятиях новой прелестницы вдвое моложе себя. Его младшая дочь Мадам Луиза ушла в монастырь, чтобы замаливать грехи отца.
Рассматривая портрет фаворитки, Жильбер подумал о графе Дюбарри, который согласился за ежегодную пенсию в пять тысяч ливров жениться на бывшей любовнице своего брата, чтобы та могла быть представлена ко двору и поселиться вот в этом замке, превратив кабинет короля в свою спальню. На следующий же день после свадьбы граф навсегда уехал в Лангедок. Дворянин торгует своей честью! И ведь наверняка ему многие завидовали…
В множестве книг и кинофильмов об Альфонсо Капоне, он же Аль Браун, он же Снорки, он же Аль «Лицо со шрамом», вымысла больше, чем правды. «Король гангстеров» занимал «трон» всего шесть лет, однако до сих пор входит в сотню самых влиятельных людей США. Структуру созданного им преступного синдиката изучают студенты Гарвардской школы бизнеса, на примере судебного процесса над ним учатся юристы. Бедняки считали его американским Робин Гудом, а правительство объявило «врагом государства номер один». Капоне бросал вызов политикам — и поддерживал коррупцию; ускользал от полиции — но лишь потому, что содержал её; руководил преступной организацией, крышевавшей подпольную торговлю спиртным и продажу молока, игорные дома и бордели, конские и собачьи бега, — и получил тюремный срок за неуплату налогов.
Почти двухвековая история семьи Рокфеллер, давшей миру промышленников, банкиров, политиков, меценатов и филантропов, первого миллиардера и одного из американских вице-президентов, тесно переплетается с историей США от Гражданской войны до наших дней. Их называли кровососами, а созданную ими крупнейшую в мире нефтяную компанию — спрутом, душившим Америку; считали кукловодами, управляющими правительством, — и восхищались их умением поставить на промышленную основу всё, даже благотворительность. Рокфеллеры коллекционировали предметы искусства, строили особняки — и вкладывали деньги в образование и здравоохранение.
Действие романа охватывает период с 1617 по 1643 год и основано на подлинных событиях. Всесильный временщик Кончино Кончики убит во дворе Лувра заговорщиками с ведома юного короля Людовика XIII, который наконец-то обретает всю полноту власти. Епископу Люсонскому предстоит пройти трудный путь, чтобы превратиться в великого кардинала Ришелье, а Мари де Роган, став герцогиней де Шеврез, будет плести против него заговоры, заслужив от короля прозвище Дьявол.
Весной 1794 года Польша, уже во второй раз вынужденная отдать часть своих территорий России, Пруссии и Австрии, восстала под руководством Тадеуша Костюшко, героя Войны за независимость США, чтобы вернуть себе целостность и суверенитет. Остаться в стороне не мог никто: либо ты поддерживаешь восстание, не считаясь с жертвами, либо помогаешь захватчикам; патриот ты или верноподданный, в чужих глазах ты всё равно либо изменник, либо предатель. Что могут Польша и Литва одни против трех сильных врагов? Да еще эти вечные раздоры между поляками и неспособность действовать сообща… Восстание разгромлено, его вожди в плену, Суворов входит в Варшаву, проложив себе путь огнем и мечом.
Первая половина XVII века – эпоха Ришелье и Людовика XIII, прозванного Справедливым, – была непростой в истории Франции: заговоры вельмож и мятежи гугенотов, крестьянские восстания и участие в Тридцатилетней войне, недород и эпидемии… И все же, как и в любую другую эпоху, люди трудились, веселились, женились, рожали детей, словом, жили своей обычной, повседневной жизнью. В книге представлена широкая панорама жизни французов того времени – от крестьян и ремесленников до королевских чиновников, придворных и мушкетеров.
Образ Людовика XIII читатели представляют себе по роману Александра Дюма «Три мушкетера», где король предстает второстепенным полукарикатурным персонажем, безвольной марионеткой в руках всемогущего кардинала Ришельё. Его сын, знаменитый «король-солнце», затмил своим блеском рано скончавшегося отца. Однако тот вошел в историю благодаря событиям, имевшим куда большее значение, чем курьезное происшествие с подвесками королевы Анны. Полководец, реформатор, композитор, кулинар, кузнец, парфюмер — немногие власть имущие могли похвастаться такой широтой интересов.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.