Любовь, которую ты отдаешь - [27]

Все это время битлы с семьями продолжали жить в Ливерпуле. Но настала пора перевести всю организацию в Лондон, где кипела деловая жизнь. Бриан поехал первым, чтобы проложить дорогу для «Битлз». Он снял целый этаж дома на Арджил–стрит, рядом с «Палладиумом», и бодро объявил об этом в НЕМЗе, а затем индивидуально пригласил своих основных сотрудников поехать с ним в Лондон. Многие согласились, среди них телефонистка Лори Маккаффри и секретарша Барбара Беннет. Я остался в Ливерпуле в семейном магазине НЕМЗ.

В Лондоне Бриан подыскал для себя просторную квартиру с двумя спальнями, расстелил в квартире белый ковер от стены до стены и поставил черную массивную кожаную мебель. Стена на западной стороне состояла из стеклянных панелей от пола до потолка и вела на маленькую террасу, с которой открывался вид на крыши домов через дорогу. Бриан нанял чернокожего повара Лонни, готовившего еду и упаковывавшего чемоданы для постоянных путешествий, а также шофера Рега для своего нового красного «роллс–ройса».

Полу в Лондоне не пришлось искать жилье, он просто окончательно переехал к Ашерам на Вимпоул–стрит. Джордж и Ринго поселились вместе в маленькой квартирке на Грин–стрит, но поклонники «Битлз» быстро обнаружили эту квартиру, и ребятам пришлось переехать. С их согласия Бриан нашел для них двухкомнатную квартиру в Уадхам–хаузе, двумя этажами ниже своих собственных апартаментов. Это здание было выбрано из соображений удобства и безопасности, но Бриан боялся, что как–нибудь Джордж или Ринго задержатся наверху выпить чашку кофе и заметят, что он приглашает на свои вечеринки только мальчиков.

Переезд Джона в Лондон прошел не так гладко, как у остальных: что делать с Синтией и ребенком? Они недавно вернулись в Хойлейк, в дом ее матери. Джон надеялся, что о ней забудут, но теперь, когда пресса заинтересовалась личной жизнью битлов, стало известно, что он женат. Джон решительно отрицал этот слух, и все репортеры Флит–стрит задались целью изобличить его во лжи. Не составило труда выяснить адрес Лилиан Пауэл через соседей, и целый дивизион репортеров с фотокамерами оккупировал Тринити Плейс. Они буквально дневали и ночевали в машинах перед домом, поджидая Синтию. Почти неделю она пряталась, а затем отважилась выйти из дома в лавку зеленщика вместе с коляской, в которой лежал Джулиан. Ее незаметно сфотографировали, а в лавке зеленщика два репортера подошли и спросили, не является ли она женой Джона Леннона.

В ужасе от того, что ей попадет, Синтия стала твердить, что она своя собственная сестра–близнец и фотографировать ее не надо. Участливый зеленщик попытался обратить в шутку это недоразумение, но ложь была слишком очевидной. На следующее утро Синтия, замирая от страха, заглянула в газеты. На первых страницах нескольких газет были помещены ее фотографии, на которых она толкала перед собой коляску с Джулианом.

Джон пришел в ярость. «Быть женатым, — сказал он, — все равно что ходить в непарных носках или с расстегнутой ширинкой». Но больше всего Джона беспокоило, что девушки перестанут за ним бегать. Но они не перестали. Любопытно, что Бриан защищал Синтию, уговаривая Джона не слишком обижать ее. Поскольку секрет был раскрыт, следовало по возможности извлечь пользу из создавшейся ситуации. Женатый битл, имеющий обожаемого сына, дополнял имидж группы, тем более что ни одна из газет не упоминала о том, что Синтия, очевидно, забеременела до того, как Джон на ней женился. Подсчитать было достаточно легко, но никто и никогда в прессе не обсуждал историю женитьбы Джона и появления на свет Джулиана. (Спустя много лет Синтия Твист описала свое замужество в автобиографии, полной личных переживаний. Там она изменила дату свадьбы, указав 1962 год. Эта неточность неоднократно подмечалась биографами «Битлз». Недавно Синтия призналась, что ошибка была допущена неумышленно, у нее всегда возникали провалы в памяти, когда речь заходила о том, что Джулиан был зачат до свадьбы, и до сих пор она путает даты.)

Пресса проявила удивительную терпимость и демократичность, посчитав, что популярность «Битлз» сама по себе слишком красивая легенда, чтобы ее марать. Такая философия ограждала группу от скандалов в течение многих лет.

Было решено, что Джон заберет с собой в Лондон Синтию и ребенка. Первыми, с кем Синтия познакомилась в Лондоне, были официальный репортер «Битлз» Боб Фриман и его жена. Фриман поставлял фотографии битлов для ежемесячного журнала клуба поклонников «Битлз», тираж которого превышал 100 000 экземпляров. Синтия узнала, что в доме Фриманов освободилась квартира, и попросила Джона снять ее. Но она перестала радоваться переезду в Лондон, как только взглянула на новую квартиру, находившуюся на последнем этаже шестиэтажного дома без лифта. Мрачная квартира располагалась в старинном здании, напротив большой студенческой гостиницы. Из окон открывался вид на крыши и Уэст–Лондон–Эр–Терминал[2].

Через несколько недель поклонники Джона узнали этот адрес и стали осаждать дом, особенно девушки, проживавшие в студенческой гостинице. Ежедневно Синтия сталкивалась с ними на ступеньках и с неизменным негодованием смотрела на окна гостиницы, из которых свешивались плакаты, приветствующие приход ее мужа домой или провожающие его по утрам из дома. Она стала избегать фанатов и осталась совсем одна в большом городе. Однажды вечером, вскоре после их переезда, в один из тех вечеров, когда Джон, как это бывало, часто находился на гастролях, загорелось здание аэровокзала. Синтия стояла у окна с Джулианом на руках и смотрела, как крыши домов вокруг охватывают языки пламени. И она, и ребенок истерически кричали. Все шло не так, как загадывала Синтия, но по крайней мере больше ей не надо было прятаться…