Любовь, Конец Света и глупости всякие - [9]

и вовсе забыла о морали, да и как было помнить, если досталось такое тело? Как можно быть высокоморальной, если внутри играют гормоны, да не как на убогой гармони или даже на изысканной виолончели, а как целый симфонический оркестр!

А вот в прошлой жизни тело у нее было хрупкое, кости тонкие, ноги длинные, но все очень складно — ни убавить, ни прибавить. Муж ее любил безумно и ревновал, как черт. Пришел домой однажды, увидел, что она почти нагая — в одних трусах, то есть, — стоит перед зеркалом, а из ванной выходит парень с полотенцем, похоже, принял душ. Муж завертел головой, захлопал глазами, заорал:

— Зачем ты со мной так?! Я этого не заслужил! Я тебя так лелеял!

«Милашка, — подумала будущая Маруся. — Это ж надо, какой трогательный у меня ревнивец».

 Муж краснел, надувал щеки, разевал широко рот, руки согнулись, сжались кулаки — ни дать ни взять, младенец, да и только.

— Ты о чем? — умилилась жена, приподнимая бровь и улыбаясь ласково. — Я тут смотрю в зеркало, ничего плохого не делаю…

— О чем?! — закричал он, краснея еще больше. — О чем?!! Из нашей ванной вышел мужик!

— Но меня-то там нет, — возразила она вполне резонно.

Муж тыкал пальцем в сторону субъекта с полотенцем, а тот, изображая понимание, кивал, заискивающе кланялся и разводил руками.

— Смотри! Смотри!!! — орал ревнивый муж. — Ты тут стоишь голая, а он… а он… даже не реагирует на это! — и, прибавив громкости, сорвал голос. — Он уже привык к такому зрелищу! Ему все, — произнес он трагическим шепотом, — у тебя знакомо...

— Ну да, — согласилась она и пожала плечами. — Но почему тебя это волнует? Не понимаю.

— Не понимаешь?! — и тут он бросился, схватил жену, поднял ее и резко швырнул в зеркало.

Отражение прекрасной женщины раскололось на части и осыпалось на пол с устрашающим грохотом. Маруся упала на стекла, заливая кровью дрожащие образы стены, окна, потолка, мужа.

— И что, доволен? — простонала она. — Счастлив? Мне больно.

Он схватил самый большой осколок, в котором отражался застывший на пороге парень с полотенцем, и вонзил в любимое тело, разрезая себе руки. Кровь разных оттенков растекалась по полу, смешивалась и темнела, создавая вишнево-буро-алое панно.

Красивая брутянка что-то пробормотала и испустила дух.

Муж был строго наказан — на Бруте не поощрялось женоубийство, но справедливое возмездие жизни ей не вернуло. По крайней мере, в прежней форме и на той планете. Она возродилась среди землян, была названа Марусей и ничего про свое брутянское прошлое в момент, когда в ее магазине появилась Варвара, не помнила.

Внезапно раскрылись обе створки двери, будто в ярко освещенный зал должен был войти кто-то огромный, и появилась еще одна покупательница: смешная — сил нет. Ростом с Варвару, но тоньше раза в три. Быть в два раза тоньше не так уж трудно, но в три — пока что никому не удавалось. По ней ясно было видно, что она сделана из ребра, возможно, не из одного, но прочих материалов добавили по минимуму. Одетая не по сезону в легкий плащ, двигалась она — словно танцевала, воздух вокруг закручивался теплым ветром, и была притом в красных ботинках. «Таких не бывает вообще!» — подумала удивленная Варвара.

— Что, игнорирует? — спросила «танцовщица» низким голосом, что было еще более неожиданно. — Меня тоже продавцы не любят. Боятся, что ли... Вы что купить хотели?

— Баллончик с блестками, — послушно ответила Варвара. — Набрызгаю дома, и буду чувствовать себя экстрасенсом.

— Экстрасенсом? — ее собеседница подняла бровь и тут же переключила внимание на Марусю, которая, словно почуяв неладное, поглядывала на новую покупательницу с опаской.

— Масса призраков у вас тут, безобразие, — продолжила та возмущенно, не отрывая от продавщицы зеленых, как два спелых киви, глаз. — Вы их, приманиваете, что ли? — она передернула плечами и перевела взгляд на таракана, флегматично ползущего вдоль прилавка.

— Да вам просто кажется, — робко сказала Маруся, отодвигаясь от сумасшедшей подальше, с тоской посматривая на дверь подсобного помещения, в надежде, что оттуда выйдет грузчик — ее защита, опора и любовник на время обеденного перерыва. — Нет тут никого.

— Так я вам покажу. Баллончик дайте с блестками…

Продавщица безропотно подала требуемое и отскочила подальше. Покупательница взяла баллончик и, нажав на пимпу, направила струю в сторону торгового зала. Блестки явственно очертили в воздухе контуры странных фигур, человекообразных, но неподходящих размеров — огромные и очень маленькие, они заполняли зал почти целиком.

— Ой, — сказала Варвара.

Маруся, прикрыв лицо руками, дышала громко, но все равно подсматривала. Ей пришлось осознать, что в реинкарнацию нельзя верить или не верить: жизнь в предыдущем воплощении неожиданно вспомнилась ярче, чем вчерашний день, и бывший муж нахально подмигивал ей раскосым глазом.

А покупательница как ни в чем не бывало взяла из рук Варвары деньги аккуратно, не прикасаясь к пальцам, и положила их на прилавок, скомандовав:

— Берите товар, нечего больше в таком инфицированном помещении делать.

Блестки уже осели, сверкали на полу, воздух был пуст, но Варвара старалась идти осторожнее, чтобы не налететь на призраков, которые вновь сделались невидимыми. «А может, когда я вдруг, непонятно почему, испытываю неприятные ощущения, это я случайно налетаю на призрака, — думала она. — Или вообще даже вонзаюсь в его тело, и он меня обволакивает, ужас какой».