Любовь - [51]

Он улыбнулся, а Манасиев громко засмеялся.

— Даю себе слово не интересоваться этим, и — не получается. Тут есть определенный психологический момент. Выбиваешься из рамок своего обычного существования и мгновенно чувствуешь себя как вырвавшийся на волю необъезженный конь. Узда сброшена, и ты спешишь воспользоваться ситуацией...

Тут Манасиев отозвался репликой, в которой звучала не то зависть, не то насмешка:

— Ты красавчик. Тебе легко.

Будь я на месте архитектора, я бы разозлилась, хотя это верно, он действительно красивый мужчина. Но, видно, он и вправду здорово доволен собой, как он мне сам сказал, а самовлюбленные люди не чувствуют, когда над ними смеются.

Кроме того, было ясно, ради кого архитектор затеял разговор насчет узды и прочего, И я с любопытством ждала, что он скажет дальше.

— Не в этом дело, — ответил архитектор, ия почувствовала, что он нарочно скромничает. — Мне кажется, Манасиев, что все определяется степенью, силой твоего желания, твоей устремленности.

— А это уж, мой дорогой, прежде всего зависит от возраста.

— Не только. Дело в характере и в... возможностях.

Манасиев рассмеялся.

— Ну и как, — сказал он, — как далеко простираются твои возможности?

Я сидела молча, и мое лицо, вероятно, выглядело вытесанным из камня.

— Случай, случай, его величество случай! — продолжал архитектор. — Никогда не знаешь, что он тебе преподнесет. Но, разумеется, всецело полагаться на случай тоже нельзя. Надо идти ему навстречу... И, ты знаешь, возникают самые неожиданные комбинации. Атмосфера путешествия, гостиницы — это нечто фантастическое, исключительное, неописуемое... Мне кажется, что-то носится в воздухе, и встречи с чужими людьми приобретают совсем иной смысл, интерес подскакивает на несколько градусов. Ты ведь тоже путешествовал, наверное, знаешь, как это бывает. — Он огляделся. — Я тебе скажу, что и в обычном доме отдыха может создаться атмосфера... Для этого нужно совсем немногое. Даже в нашем... Может, она и создалась, мой дорогой, кое для кого... Кто знает.

Ужасно загадочно говорил этот архитектор! Страх до чего загадочно и тонко!

Я как раз в это время доела свой обед, прикончила абрикосовый компот. Воспользовавшись паузой, я отодвинула от себя вазочку из-под компота, положила на стол салфетку, встала и сказала с самой любезной улыбкой:

— Приятного отдыха.

Архитектор поблагодарил меня легким поклоном и опять улыбнулся загадочно и многозначительно, а Манасиев кивнул, не глядя на меня, и мне показалось, что ему было неловко или неприятно.

Я поднялась на второй этаж, подошла к комнате Стефана №2 и постучала. Он сам открыл мне.

— Я хочу вас кое о чем спросить, — сказала я. — Можно войти?

— Конечно.

В пишущей машинке торчал почти исписанный лист. Стол был придвинут к открытому окну, и в десятке метров от человека, сидящего за машинкой, начиналось темно-зеленое пространство леса. А сосновое благоухание проникало в самую комнату... И... птичьи трели.

— Идеальное место для вдохновения, — сказала я. — Наверное, страшно приятно сидеть здесь за машинкой и стучать... А птичек вы слышите?

— Нет.

— Нет, конечно, вы ведь сейчас не здесь, воображение уводит вас куда-то еще. Лес-то вы хоть замечаете? Вдохновляет он вас или не вдохновляет? Извините, но мне очень интересно.

Он только ухмыльнулся. В усы. Не сбрил усы, хоть и сделал соответствующее заявление. Наверное, считает, что усы ему идут, подумала я. Как же он выглядит без усов? Может, я б его и не узнала.

— Кстати, — сказала я, — если вы когда-нибудь решите со мной раззнакомиться, сбрейте усы, и я буду принимать вас за другого. Мы можем тогда познакомиться заново. Я очень люблю знакомиться...

— Ладно... Я ведь обещал их сбрить. Только не сейчас.

— Почему?

— Ну конечно, вы ведь все пишете.

— Нет, не поэтому. Сбривание усов — это серьезное душевное потрясение; сейчас у меня нет на это сил...

Я уселась в кресло — в каждой комнате здесь по креслу. Положила ногу на ногу. Он предложил мне сигарету, поднес зажигалку, потом отодвинул свою машинку и сел на стол.

— А обедать вы не собираетесь? — спросила я с некоторым опозданием.

— Я бы с удовольствием, но увы.

— Почему?

— Принимаю гостей.

Он был прав. Наверное, он уже сердился на меня. Ужасно бестактно и нахально ворвалась я к нему в комнату. Надо было бы тут же встать и уйти, но получилось бы еще глупее. Я показала на сигарету.

— Только до половины.

— Я шучу. Сидите сколько хотите. Мне очень приятно. Все равно я решил не обедать.

Я засмеялась.

— Я не сочиняю, — сказал он. — Честное слово. Боюсь, как бы не набрать сто килограммов.

Я оглядела его.

— Трудновато вам придется. Сейчас вы достаточно стройны... — я продолжала оценивать его взглядом. — Элегантны... Вот только эти усы...

Он встал и ринулся в ванную.

— Сейчас сбрею.

— Нет, нет! Не сейчас! Прошу вас! Сейчас у вас нет времени!

— Времени у меня достаточно.

Я вскочила и удержала его за руку.

— Подождите... Пожалуйста. Вам очень идут усы. Я просто вас дразнила... Вы настолько совершенны, что и прицепиться больше не к чему. Если вы их сбреете, что я буду делать!

Он внимательно посмотрел на меня. Потом повернулся и сел на прежнее место.