Любовь как ненависть - [8]

Он жалел и о том, что не смог сдержаться во время разговора. Если бы он справился со своим гневом, может быть, они бы наконец сделали то, чего оба желали. Но несколько часов в постели не принесут ему удовлетворения. Нет, он хочет другого. Уничтожить холодную, деловую стерву мисс Шихи, снова превратить ее в Эмилку Штихову. Но для чего? Скотт и сам не знал.

Его мучили тяжелые сомнения. Возможно ли это? Удастся ли ему повернуть время вспять? И если все же это получится, не будет ли это преображение тяжелым ударом для него? Если мисс Шихи станет прежней Эмилкой, его пер вой и единственной любовью сможет ли он отомстить ей, забыв обо всем, что их соединяло? Вопросов было больше, чем ответов. «Не забывай, – напомнил себе Скотт. – Она – не прежняя пылкая девчонка. Это холодная, расчетливая стерва, прожженная, беспринципная. Вспомни, как она обошлась с тобой».

Отгоняя морок, Скотт потряс головой. Нет, он не откажется от своих планов. Он проведет пару дней с Эмили, а в конце уикэнда получит подарок. То, что она должна была получить двенадцать лет назад, в день их разрыва. Ведь именно тогда он собирался предложить ей выйти за него замуж…

В тот день они устроили пикник прямо в квартире. Скотт решил, что в уик-энд подарит стерве мисс Шихи не только кольцо, но и еще одну незабываемую вещь – кашемировое одеяло, на котором они тогда любили друг друга, представляя, что жарким летним днем они выехали на природу. Если бы не то, что произошло поздним вечером, в одиннадцать тридцать, этот день стал бы для Скотта Грирсона счастливейшим в его жизни.

Но Эмилка не захотела сделать его счастливым, и теперь она сполна расплатится за это.

Однако вместо гнева Скотт почему-то чувствовал лишь глубокую печаль, к которой странным образом примешивалось сексуальное возбуждение. И сейчас, взглянув на старое одеяло, которое намеревался презентовать Эмили, Скотт почувствовал непонятное возбуждение. Он до сих пор помнил все, что происходило в тот день. Ласки Эмили, ощущение ее шелковистых волос на своих бедрах, прикосновения кончика ее шаловливого языка, заставлявшие его стонать и извиваться. Никогда больше, ни с какой другой женщиной Скотт не чувствовал ничего подобного, и даже самые опытные любовницы не могли доставить ему столь острое наслаждение…

Скотт сам не заметил, как оказался рядом с телефоном. Машинально он набрал номер Эмили. Один гудок, два, три…

– Алло! Эмили Шихи у телефона.

– Это я, киска.

– Зачем ты мне звонишь? Да еще в такое время, – равнодушно отозвалась телефонная трубка.

– Хочу узнать, что ты делаешь сегодня. Или забыла, какая нынче годовщина?

Ответом ему было долгое молчание.

– Не молчи, ответь мне. Ты помнишь или нет?

– Помню. – Голос Эмили звучал тихо и глухо.

– А помнишь, как нам было хорошо тогда, двенадцать лет назад?

Снова молчание. – Ты тогда была без одежды. Совсем голая, как в день рождения. Ты тогда любила танцевать в таком виде передо мной… и не только танцевать. А что мы тогда с тобой делали, тоже помнишь?

– Помню, – нехотя признала Эмили.

Когда они занимались любовью на кашемировом одеяле, Скотт чувствовал такое безграничное счастье, что мог бы спокойно умереть в ту же минуту. Но умирать ему вовсе не хотелось. Хотелось жить очень долго. Рядом с Эмили.

– Эмили, Эмилка, – тихо позвал он.

– Да?

– Почему ты молчишь?

В ответ не раздалось ни слова. Скотт тоже молчал. Потом он вздохнул и повесил трубку.

Теперь он был уверен в том, что задуманная им месть ударит по нему самому.

Эмили долго сидела в тишине. Что она могла ответить Скотту? Ничего. Нужно постараться забыть все, забыть тот день. Но воспоминания не слушались доводов рассудка. Память тела была сильнее памяти ума. Когда, двенадцать лет назад, утомленная любовью Эмилка лежала на одеяле рядом со своим возлюбленным, она чувствовала, что готова отказаться от всего на свете. Лишь бы Скотт всегда был рядом, лишь бы чувствовать его руки на своем теле…

Воспоминания невольно возбудили Эмили. Запах Скотта, его твердые, но ласковые руки, тело… Эмили изнывала от желания. Ей нужен был мужчина, но не кто-нибудь, а именно Скотт Грирсон. Только он один.

«Не надо было с ним разговаривать, – подумала Эмили, досадуя на себя. – Надо было сразу положить трубку. И сейчас не надо бы сидеть у телефона, ожидая неизвестно чего. Не обманывай себя, Эмили, ты сама хочешь говорить с ним…»

Дрожащей от возбуждения рукой женщина набрала номер.

– Скотт? – тихо позвала она. Он ответил не сразу.

– Чего тебе? – Его голос звучал сухо и отчужденно.

– Я не хотела тебя обидеть.

– О чем говорить, киска?! Обидой больше, обидой меньше – какое все это имеет значение.

– Никогда так не думала.

– Ты всегда думала только о том, что интересно тебе.

– А о чем же я должна была, по-твоему, думать?

– О том, что и у других людей есть свои чувства и желания, представь себе.

– Когда мы были вместе, разве я не считалась с тобой?

Почему эти последние слова Скотта задели ее так больно? Или она сама не замечала, как действительно превратилась в танк в образе красивой женщины. Безжалостный танк, сметающий все живое на своем пути.

– Может, мы перестанем ворошить прошлое? – сказала Эмили.